— Ооо? У тебя много братьев и сестер?

— Старший брат и младшая сестра. Но вся моя семья родом из Каламити. Тети и дяди с обеих сторон. Казалось, что наш дом всегда был центром событий. Мама готовила для нас и тех кузенов, которые приходили поиграть.

— Это совсем не похоже на то, что было в моем детстве.

— Ты единственный ребенок в семье, верно?

Я кивнул.

— Да, и, хотя они никогда не назвали бы меня случайностью, я не думаю, что мои родители когда-либо собирались заводить детей. Я появился на свет в результате недели, проведенной в Париже, и большого количества выпитого вина. Моя мама не смогла бы сварить суп с нуля, даже чтобы спасти свою жизнь. Да она и не пыталась. Я очень люблю ее, но она всегда была никудышным поваром.

— Габриэль сказал мне, что она много путешествует.

— Если она проводит дома две недели в месяц, это уже много. Мама привыкла к образу жизни, в котором нет работы, но есть деньги. Дедушка дал бы ей работу, если бы она захотела, но ей не нужно работать. Папа такой же. Его семья тоже богата.

— А чем занимался ты, пока они путешествовали по миру? Ездил с ними? — спросила она.

— Иногда. В основном я оставался дома в руках их квалифицированного персонала. И проводил много времени с дедушкой. Он приходил и спасал меня. Приглашал меня ужинать. Приглашал меня к себе ночевать. По выходным, когда он уходил в свой офис, он брал меня с собой. Я сидел за его столом, и он давал мне проекты, так что мне казалось, что я тоже работаю.

Она улыбнулась.

— Так вот почему ты пошел по его стопам, а не по стопам своих родителей?

— Наверное. Я поступил в Гарвард, потому что это была его альма-матер. После окончания университета я стал работать в его компании.

Он был моим кумиром.

Когда-то.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, меняя тему. — Ты не заболела?

— Я чувствую себя прекрасно. — Ее взгляд скользнул мимо меня к окнам. — Немного виноватой, что оказалась здесь взаперти и оставила студию на маму. К тому же я угнала ее машину. Но у меня не было выбора. Я никогда не видела столько снега. Судя по новостям, это рекорд.

— Когда прекратилась буря?

— Не так давно. Всего несколько часов назад. А сегодня вечером будет еще одна. Когда я разговаривала с мамой сегодня утром, она сказала, что плуги с трудом справляются со своими обязанностями.

Их несчастье стало моей удачей, потому что мысль о том, что я останусь с ней еще на несколько дней, была лучшим, что я слышал за последние недели.

— Раз уж ты застрял со мной, то мог бы и меня заставить поработать, — сказала она. — Я с радостью помогу тебе разобраться с вещами Габриэля.

— А что, если я захочу обойтись без этого еще один день?

— Это тоже было бы неплохо.

— Хочешь посмотреть еще фильм?

Меня ждала работа, и, хотя я не мог выбраться из-за снега, мне следовало разобраться с сотней электронных писем. Но в данный момент все, чего я хотел, — это свернуться калачиком на диване рядом с Керриган и расслабиться.

Что мы и сделали. Мы вдвоем доели суп и удалились в кинозал. До темноты мы смотрели фильмы, а затем отправились на кухню, чтобы поужинать макаронами и салатом, которые нам предоставил клуб.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, когда мы стояли бок о бок у раковины и мыли посуду.

Она ухмыльнулась.

— Это я должна была задать тебе этот вопрос.

— Я в порядке. — Проведенный с ней день восстановил силы. Отключившись от всего, просто находясь в ее компании… я как будто и не болел вовсе. — Я подумывал о том, чтобы прыгнуть в джакузи. Что скажешь?

— О, у меня нет купальника.

Обнаженными. Обнаженными это определенно был хороший вариант.

— Но ты иди, — сказала она.

Наверное, где-то здесь был купальник, но только одна женщина оставила бы здесь бикини, а я не хотел, чтобы Керриган была в ее одежде.

— Или… ты могла бы просто остаться в нижнем белье, — предложил я.

Ее взгляд метнулся к моему, и в нем безошибочно угадывалось вожделение. Эти прекрасные карие глаза остановились на моих губах, и я был готов.

Я завладел ее губами, обвил ее руками и притянул к своей груди.

Керриган ахнула, и ее руки легли мне на плечи, удерживая, пока я водил языком по ее чертовски идеальному рту. Она приоткрылась для меня, и я нырнул внутрь, переплетая свой язык с ее.

Боже, она была восхитительна на вкус. Лучше, чем я помнил.

Мы растворились друг в друге. Она прильнула ко мне, когда я крепче обнял ее. Все, что я помнил о поцелуе, который подарил ей в мотеле, было незначительным по сравнению с этим.

Этот поцелуй был лучшим в моей чертовой жизни. До следующего. И следующего. Что-то в этой женщине заставляло меня чувствовать, что дальше будет только лучше. Поцелуй за поцелуем, она предавала позору прошлый.

Она упала в мои объятия, и я прикусил зубами ее полную нижнюю губу. Из ее горла вырвался стон, и этот звук отдался прямо у меня в паху.