И шоссе, ведущее к шикарному горному курорту, не будет в приоритете по сравнению с трассами между штатами.

— Ты в безопасности? — спросил папа.

— Да.

— Мне не нравится, что ты заперта в доме с незнакомым мужчиной.

— Он не незнакомый мужчина.

— Держи свой перцовый баллончик под рукой.

Я подавила смех.

— Мне не нужен перцовый баллончик.

— Он может тебе понадобиться.

— Папа, он не собирается нападать на меня.

— Просто… будь осторожна.

— Хорошооо, — протянула я. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Оставайся на связи, чтобы мы были в курсе происходящего. И когда ты вернешься домой, я хочу с тобой кое о чем поговорить.

«Кое о чем» означало либо работу в автосалоне, либо покупку машины. Он был недоволен, что я продала ее. Но я не хотела, чтобы он покупал мне машину, как будто мне снова шестнадцать.

Ни мама, ни папа не знали, что я выставила свой дом на продажу. Им бы не понравился этот маленький сюрприз.

— Пока, папа.

Он послал мне воздушный поцелуй и повесил трубку.

— Доброе утро, — голос Пирса напугал меня, и я ахнула, отвернувшись от окна, когда он вошел на кухню. Он поднял руки. — Перцовый баллончик не нужен.

Я хихикнула.

— Мой папа беспокоится о своих дочерях. — Обо мне особенности.

— Как спалось? — спросил Пирс, отправляясь за кофейником.

— На удивление хорошо, учитывая, что я лежала в чужой постели.

Он наполнил кружку, затем подошел и присоединился ко мне у окна. Между его бровями пролегла морщинка, когда он оценил бурю.

— Выглядит не очень хорошо.

— Я уверена, что через час или два все пройдет, и я смогу больше не надоедать тебе.

— Спешить некуда. Я бы предпочел, чтобы ты оставалась здесь, пока дороги не станут безопасными.

Это может занять несколько дней, и, как бы мне не нравилось ездить по заснеженным дорогам, оставаться здесь наедине с Пирсом может оказаться опаснее.

Этим утром он выглядел безумно красивым. Его волосы были растрепаны, а одет он был в черные спортивные штаны, которые свободно сидели на его узких бедрах. Толстовка с капюшоном, которую он надел, была того же бренда и фасона, что и серая, которую он дал мне надеть вчера вечером.

Они пахли им. Может быть, поэтому я так крепко спала.

Он поднес кружку ко рту, и было невозможно не смотреть, как он делает глоток. Эта челюсть. Эти губы.

Воспоминания были жестоким спутником искушения.

Был ли его вкус таким же, как в ту ночь в мотеле? Был ли тот поцелуй страстным? Или я преувеличила из-за алкоголя?

Может быть, он не так уж хорошо целовался. Может быть, между нами не было влечения. Или, может быть…

Я не собиралась позволять себе зацикливаться на этом. Он был деловым партнером, не более того. Нам просто нужно было бороться с этим притяжением между нами, пока не закончится снежная буря.

Несколько часов. Максимум день.

— Хочешь позавтракать? — спросил он.

— Только если ты позволишь мне приготовить.

— Неужели тебе было так больно смотреть, как я возился прошлым вечером?

— Вовсе нет. — Напротив, было странно мило наблюдать, как его побеждает кухня, наблюдать, как его самообладание понемногу выходит из-под контроля. — Но с таким же успехом я могла бы быть полезна.

Я поспешила к холодильнику, оставив между нами расстояние в двадцать футов и кухонный столик. Затем занялась приготовлением яичницы и нарезкой овощей.

Пирс сел за кухонный столик, допил кофе и достал телефон.

— Дорожный отчет выглядит не очень хорошо. Там написано «Только экстренные поездки».

— Тьфу. — В следующий раз, когда я решу проследить за мужчиной до его дома, я сначала посмотрю прогноз погоды. — Прости.

— Разве мы не обсудили это вчера вечером?

— Я собираюсь продолжать извиняться. Я такая, какая есть. Мне не нравится быть обузой.

— Я бы не сказал, что ты являешься обузой.

Я слегка улыбнулась ему через плечо и вернулась к работе, расставляя тарелки и столовые приборы.

— Давай заключим сделку. Я постараюсь перестать извиняться, если ты позволишь мне готовить за тебя. Если я почувствую, что вношу свой вклад, я не буду чувствовать себя такой виноватой за вторжение. Кроме того, эта кухня — мечта.

— Готово. — Он произнес это слово с такой уверенностью, как будто заключал сделку на миллион долларов, а не на приготовление еды.

После того, как завтрак был готов, мы заняли свои места на острове и принялись за еду.

— Это восхитительно, — сказал он.