Райна боялась защитников. Боялась Пустоши. Хатол не мог понять — а Пустоши-то почему? Неужели победила материнская кровь и дочери не передалось ни капли его азарта? Он до сих пор локти грыз, не мог привыкнуть к жизни в скальном лабиринте с редкими выходами на Пустошь — если бы знал наперед, как судьба повернется, сбежал бы и не возвращался. Три лучших года, три — после принятия силы в Лабиринте и до женитьбы — он провел на Пустоши, подарившей ему головокружительные приключения. И жалел, что ему досталось так мало свободы.

«Райна бы и в Лабиринт не вошла, если бы этого не требовали традиции. Ничего не хочет. Замуж тоже не рвется, ни разу не обмолвилась, что ей кто-то из скальников симпатичен».

Хатол налил себе еще вина и перевел взгляд на звездное небо. Проплывающие тени — драконы, возвращающиеся в гильдейские загоны — напомнили ему о первой попытке подкупа. Следопыты Акваллы жаждали мира с кланом Базальта. Им требовалось одобрение договора, а Базальт — это четверть Рока. Они не сразу поняли, что от имени четверти с ними говорит Хатол. А когда поняли, приложили все усилия, чтобы вместо «нет» прозвучало «да».

Год назад — как раз, когда утихли скандалы после вывоза Райны в Предел — ему подарили дракона. Под льстивым предлогом: «Мастер, вы должны попробовать и решить, хочет ли ваш клан царить не только на тверди, но и в воздухе». Стрела поразила цель. Хатол не растерзал подарок каменными клыками. Рука не поднялась уничтожать разумное и неповинное в его бедах существо. Да и... кто из скальников хоть раз, да не мечтал о собственном драконе? И Хатола желание не обошло. Только запоздал подарок. Дракон был нужен задиристому скальнику по кличке Валун, удачливому сборщику кристаллов, кладоискателю, обладателю открытого счета во всех тавернах Предела, веселому гуляке и непременному участнику драк с идущими-по-следу. Остепенившийся мастер Хатол, наследник главы клана Базальта, заботливый отец искалеченной защитником дочери, смерил чешуйчатую тварь равнодушным взглядом.

Давнего любопытства хватило только на один вылет. Перед полетом какой-то подхалим из посольства Акваллы долго и нудно объяснял ему принцип «разумного своеволия». Даже обузданный магическим ошейником дракон не терял инстинкт самосохранения. Приказ не мог отправить его в бушующее пламя. Голем покорно шел в огонь, ящер — нет. Это было понятно, но скальнику, привыкшему полностью контролировать камень, своеволие живого существа все равно казалось недостатком.

Второй минус обнаружился у северной Арки Скал. Хатол давно уже не выходил в Пустошь общими путями. У клана имелись свои Арки. Однако самый большой лаз в подземельях Базальтовой Цитадели мог пропустить двух скальников, идущих плечом к плечу. Но никак не дракона. Да и не затащишь дракона в базальтовые лабиринты.

Его появление с ящером на поводу произвело такой переполох, что стало ясно — вылет и возвращение не пройдут незаметно. Даже если драконов будет много. Даже через несколько лет. И каждый наблюдатель сможет узнать, сколько разведчиков клана не вернулось домой, какую добычу принесли сборщики.

Третий, и самый главный минус обнаружился на Пустоши. Хатол забрался в седло, поднял ладонь, собираясь сотворить голема, и замер.

«Вызывающий вышел, осмотрелся — нет ничего интересного. Хвать лиса или волка за шкирку, и в седло. Пролетел, приземлился. На свежем участке зверя спустил и заросли прочесывает, к примеру. А нам как? Дракон голема не унесет. Каждый раз тратить кристалл? Невыгодно. Приказать, чтоб голем следом по земле бежал? А смысл? Бежит он медленно, дороги не разбирает. В первый же овраг свалится, и будет там барахтаться до скончания лет. Всё равно нового вызывать придется».

Все эти минусы насладившийся полетом Хатол честно доложил Клановому Совету. Добавил, что в драконий ошейник вплетена следящая бусина, одновременно гарантирующая, что к тебе придут на помощь, но и делающая всадника заметным для чужаков — можно отследить количество и направление вылетов, наверное, можно и куда-то приманить дракона против воли всадника. Доводы ьыои услышаны. Следопыты Акваллы, собиравшиеся купить мир в обмен на драконов, услышали от представителей клана очередное: «Нет».

Хатол залпом допил вино и задумался. По нынешнему договору разведчикам клана привезут пять десятков выдрессированных драконов. И поклянутся оказывать помощь всадникам-скальникам, попавшим в трудное положение. Еще несколько дней, и — если ничего не произойдет — соглашение о мире и охране будет подписано. Чем это может грозить?

Неведомые боги Межмирья, сотворившие Арки на Пустошь, позаботились о разделении сфер влияния. Идущие-по-следу царили в воздухе — первый дирижабль у скальников появился всего полсотни лет назад. Зато любые верховые и вьючные животные мира Акваллы падали замертво, оказавшись на Пустоши. Без всяких видимых причин. А лошади Рока проходили сквозь Арки и спокойно топтали чужую твердь — несли всадников, тащили повозки. Каждому был дарован свой путь, и, в общем-то, кристаллов хватало на всех. Хватало, пока не появились саламандры.

Огненные ящерицы, безжалостно и бесцельно выжигавшие всё, что попадалось им на глаза, представляли собой нешуточную угрозу. На оплавленной магическим огнем тверди не росли кристаллы — и не только кристаллы, иной раз и трава больше не росла. Пустошь — изменчивая, изворотливая, в считанные часы менявшая покров с хвойного леса на джунгли, не могла залечить следы ожогов. В лесах, на равнинах, зияли уродливые черные проплешины, в центре которых полыхали неугасимые кострища — Двери саламандр.

И скальники, и идущие-по-следу знали, что не первыми ступили на Пустошь. Леса таили в себе развалины старых храмов с разбитыми алтарями. На чужака, отважившегося потревожить храм, с фресок смотрели настороженные люди-птицы. Зачем и когда они выходили на эту землю? Собирали ли кристаллы, чтобы дольше и увереннее держаться в воздухе? Или просто охотились на стервятников, украшая перьями замысловатые головные уборы? Кто и по какой причине захлопнул их Двери? Ответов не было ни у кого.