Цели достиг третий исполин. Пару ящеров к тому времени прикончили каменные челюсти. Еще двоих голем убил ударами кулака. Пламя почти угасло, Хатол смог подняться с колен и обрел полный контроль над скалами. Последнюю саламандру голем слегка придушил и замер, ожидая следующего приказа.

Азарт вступил в схватку с осторожностью. За поимку живой саламандры и Рок, и Аквалла назначили вознаграждение — тысячу отборных кристаллов и десять слитков золота. Домой, где четверть награды выплачивал клан Базальта, Хатол саламандру бы не дотащил — слишком далеко, три четверти Пустоши пересечь нужно, это не от устья Абанна добираться. А вот доставить ее к Арке-Радуге идущих-по-следу... можно попытаться.

«А если саламандры попробуют отбить дружка? Сил едва на драку хватило. Слишком уж горячо...»

Пламя и запах гари вытащили из памяти странный сон, который Хатол увидел после исцеления Райны. Каменный столб и скелет, объятый огнем, застрявший в поясе кристалл. Воспоминание мелькнуло и исчезло — победа отодвинула его прочь. Хатол выиграл свой первый бой с саламандрами — стычки, где он был, скорее, наблюдателем, чем участником, не считались. Это вскружило голову и он начал просчитывать вероятность доставки саламандры к Арке-Радуге. Он мог призвать двух големов одновременно, но тогда терял возможность работать со скалами и рвать врагов каменными клыками. Один голем пронесет саламандру далеко и долго. Но не побежит за драконом. Что делать? Отпустить дракона и идти к лазу-Арке пешком, в сопровождении второго голема-охранника? Сколько времени займет дорога? Вроде бы, не очень далеко отлетели... но «близко» в полете и пешком — большая разница.

За размышлениями Хатол набрал еще мешочек кристаллов — даже пригоршню мягких впихнул, рассчитывая, что дозреют — и навьючил добычу на дракона. Как с саламандрой выйдет — неизвестно, а выкуп за Кряжа уже готов. Гебл к добыче подвел, не иначе — таких темных кристаллов Хатол уже лет десять не видел. Можно будет поторговаться, за Даллака золотом доплатить. Следопыты согласятся.

Придушенная ящерица не подавала признаков жизни. Хатол даже обеспокоился и сосредоточился: нет, не померла тварь, каменные ладони жжет подернутый пеплом, но все еще раскаленный уголек.

Он дошел до Абанна. Два пустых пузырька из-под зелий полетели на песок отмели, ледяная вода охладила лицо, смыла невидимые ожоги, оставленные схваткой. Хатол вернулся на твердую землю, вызвал второго голема, лег и прислушался к скалам. Камень хранил безмолвие. В глубине глубин, под толщей базальта, лениво клокотала магма. Но признаков того, что она собирается вырваться на поверхность, заливая землю лавовыми потоками, не было. В недрах царило странное, непривычное для Пустоши умиротворение.

Хатол решился. Отправил дракона с мешочками кристаллов в полет, а сам пошел в нужном направлении в сопровождении големов. Первое время пришлось идти по густой, припорошенной пеплом траве, но вскоре между холмов нашлась ровная, неизвестно кем утоптанная дорожка. Хатол сделал несколько шагов и прислушался к себе: что скажет чутье на опасность? Ловушка, не ловушка? Обычно Пустошь — Хатол разделял мнение, что она почти разумна — чинила препятствия путникам. Изменчивая, пропитанная магией земля вмиг покрывалась глубокими оврагами или будила дремлющую под холмами магму, открывая вулкан. Легкая дорога в Пустоши — это подозрительно. Но врожденное чутье, помогавшее выпутываться из любых передряг, молчало. И Хатол побежал по тропе среди холмов.

Дракон не удалялся, кружил над головой, словно никак не мог поверить, что хозяин предпочел пешую прогулку полету. Это успокаивало. В случае опасности можно будет бросить саламандру, подозвать дракона и улететь.

Пара часов бега — через луг и мирный лиственный лес — укрепили Хатола в уверенности, что Пустошь решила избавить его от препятствий. Ни тебе джунглей, ни внезапных болот, когда сделав шаг, увязаешь в трясине, ни раскаленных участков пустыни с обжигающим лицо песком. Ни зубастых стервятников, ни исходящих пеной и хохотом шакалов, ни прячущихся в траве «дьявольских силков».

— Возможно, Пустоши надоели ожоги, но сама она не в силах закрыть огненные двери, — сообщил голему Хатол, рассматривая крепкий деревянный мост через речку.

Когда они пересекли реку, дракон снизился, зашипел — без тревоги, без угрозы — и Хатол почувствовал усиленную магией мысль: «Дверь рядом! Садись, быстро довезу!»

— Нет, — Хатол и сам чувствовал, что Арка близко. — Я должен донести эту тварь. Лети вперед. Посмотри, не устроили ли нам засаду.

Дракон хлопнул крыльями, взмыл к облакам. Хатол приказал голему присесть, устроился на услужливо подставленном сгибе локтя, и вцепился в выступ на каменном плече. По его личному мнению, тряска на скале отнимала не меньше, а даже больше сил, чем пробежка, но ехать на големе было быстрее.

Близость Арки и гладкость пути заставили утерять бдительность. Хатол вроде бы и смотрел вперед, прислушивался к шороху травы и листвы — голем нес его мимо серебристых тополей — а мысли витали далеко от Пустоши. Вылазка подарила ему победу над саламандрами и легкий сбор кристаллов. И возможность прославиться — если голем дотащит до Акваллы огненную тварь. Стоит ли тогда убегать? Может быть, удастся сторговаться с отцом?

Из раздумий его выдернула боль — кончики пальцев запекло, словно под кипятком. Саламандра очнулась, когда на горизонте показалась знакомая сосновая роща, рядом с которой сегодня завтракал дракон. Голем, повинуясь приказу, крепче сжал каменные ладони, и ящер снова лишился чувств. Но, перед тем как угаснуть, окатил Хатола волной злой радости. Предвкушением жаркой мести, ожиданием крика и запаха горелой плоти.