Сколько мы так петляли, я не знал. Время превратилось в тягучую клейкую массу из страха, усталости и запаха сырости, смешанного с чем-то неуловимо металлическим, как старая кровь.

Наконец, Палач остановился перед участком стены коллектора, который ничем не отличался от остальных — мокрый камень, покрытый слизью. Он надавил на неприметный выступ, скрытый под слоем грязи, и часть стены со скрежетом старого механизма плавно ушла в сторону, открывая узкий проход. Обычный искатель приключений или даже Гончий прошел бы мимо сотню раз и ничего бы не заметил.

За ней оказалось небольшое, на удивление сухое помещение. Сводчатый потолок, грубо отесанные, но ровные стены, в которых виднелись выдолбленные ниши. В одной из них — аккуратно сложенные запасы: герметично упакованные пакеты с сухарями и вяленым мясом, несколько фляг с водой, моток веревки, набор каких-то странных инструментов, больше похожих на пыточные.

В углу — топчан, сколоченный из досок и застеленный старым, но чистым одеялом, рядом — такой же стол и пара крепких ящиков, служивших и сиденьями, и хранилищами. Воздух был спертый, но не затхлый — откуда-то из-под потолка тянуло едва заметным сквозняком, намекая на хитроумную систему вентиляции. Палач зажег тусклый масляный светильник, и тени заплясали по стенам, делая убежище еще более мрачным, но и по-своему уютным, если можно так сказать о логове убийцы.

— Сюда, — он кивнул на топчан. Я осторожно усадил Лору.

Она замерла в той позе, в какой я ее оставил, пустые глаза смотрели в стену. Рыжая, войдя последней, сразу же встала у прохода, ее взгляд был прикован к темноте тоннеля, откуда мы только что явились. Она будто чувствовала или ожидала, что опасность может настигнуть нас в любой момент.

Палач подошел к Лоре. Снял перчатку, осторожно коснулся ее щеки, затем провел пальцами по спутанным волосам девчонки и проверил пульс на шее.

— Дышит, — глухо сказал он, скорее самому себе. — Но это… не жизнь. Что ты с ней сделал, Малек?

Я тяжело опустился на один из ящиков. Тело ломило, голова раскалывалась.

— Леонид… то есть, дух некроманта… он сказал, что иначе мы бы не выбрались. Сказал, что это почти как Лича создать, но не до конца. Чтобы она могла идти. Это было единственным выходом в той ситуации. Можно сказать, мы с некромантом вытянули Лору почти с того света, но цена — ее воля и жизненная сила, которую я сейчас искусственно поддерживаю с помощью каких-то некромантских фокусов.

Палач выслушал мои сбивчивые объяснения, кивая. А затем взял и снял капюшон. Это было очень неожиданно. Лицо убийцы всегда оставалось в тени, а теперь — вот оно.

На вид Палачу было где-то… Черт… Да сколько угодно. Тридцать, сорок, пятьдесят или наоборот — двадцать. Даже без капюшона его лицо словно ускользало от человеческого взора. Вроде бы высокий лоб, хищный какой-то птичий профиль, узкие губы, но у меня возникло такое ощущение, стоит отвернуться и я уже не вспомню, как он выглядит.

Палач склонился над Лоринвм плечом, несколько минут изучал его, а потом снял тряпку, которую я налепил на рану еще в борделе.

— Это то, что ты принес… что ты принес из… Безмирья. Она поможет? — спросил он, глядя на кусок ткани, зажатый в его руке.

«Сейчас — нет», — ответил Леонид прежде, чем я успел открыть рот. — " Слюна Охотника — мощнейший регенератор, да. И единственное лекарство от ран, нанесённых любой тварью Безмирья. Но она работает с живой плотью, с естественными процессами. Сейчас Лора — это оболочка, оживленная чужой волей и силой Серой Госпожи. Слюна просто не найдет, к чему приложиться, не сможет запустить исцеление в этом… состоянии. Ты сделал из нее полу-лича, мальчишка. Это временная мера, отчаянная. Пока лучше оставить все как есть. Когда ты наберешься сил, научишься контролировать потоки энергии тоньше, тогда можно будет попытаться вернуть ее в человеческое состояние, вывести из нее мертвенный холод. И вот тогда, на грани между жизнью и смертью, слюна Охотника сможет сотворить чудо. Но до этого еще далеко. Очень далеко'.

— Охренеть… — Высказался я вслух, уставившись в одну точку. — То есть Лора будет вот этим… Этим нечто, пока я не научусь некромантии? Ты издеваешься?! Я думал мы делаем из нее этого недолича временно!

В ответ — тишина. Видимо, Леонид решил, что я слишком близко к сердцу принял его слова и решил дать мне время успокоиться.

А я вот прямо очень сильно был неспокоен. Меня прямо даже взбесил тот факт, что некромант столь «незначительную» деталь сообщил мне после того, как я превратил Лору в черт знает что.

— Что случилось? — Спросил убийца, понимая, вряд ли я сам себе тут претензии предъявляю.

Пришлось пересказать ему слова Леонида. Палач помрачнел еще больше.

— Значит, пока… она такая? — он снова посмотрел на Лору.

— Да, — выдавил я.

Истощение накатывало волнами, перед глазами плыли круги. Я едва держался на этом ящике, чтобы не рухнуть на пол. Видимо, прилив адреналина пошел на убыль и мой организм банально запросил пощады.

Палач заметил мое состояние. Он подошел к одной из ниш, достал оттуда флягу с водой и пакет с вяленым мясом.