— Так вот каков он, ваш судебный поединок? — громко сказал я. — Когда мужчина избивает девушку, годящуюся ему в дочери? Это ваша честь?

— Это был только её выбор, полностью соответствующий правилам.

— Мы не признаём поражения. Как Волков стал вашим защитником, так я стану защитником княгини Ольги, — сказал я, и на сей раз паладин отступил в сторону, пропуская меня на арену.

— А это будет даже забавно. Котёнок, едва научившийся стоять, решил защитить побитую псину, — нагло рассмеялся Волков. — Хорошо, я решу оба судебных поединка одним махом.

— Но по правилам… — попытался возразить Алларион.

— Это абсолютно не важно. Победа неминуема, — отмахнулся Волков. — Уберите девчонку, её род уже обрёк себя на вымирание, когда признал власть над собой.

— Я пойду сама, — отдёрнула руку Ольга, когда один из братьев ордена решил ей помочь. Вместо этого она приблизилась ко мне и заглянула в глаза. — Ты уверен?

— Полностью. Спасибо, что показала мне его силы, — ответил я, поддержав девушку, и она кивнула и отдала мне меч.

Лезвие всё в крохотных выбоинах, чуть ли не в середине — скол сантиметра на полтора. И почти такие же зазубрины на клинке Волкова. Такова была сила их столкновения, хоть противник и принимал их плашмя. Но великий князь не обращал на них никакого внимания. Кажется, ему было совершенно наплевать на состояние меча. Он был настолько уверен в собственной победе, что это даже смешно. Было. До того, как Алларион не отступил с арены, и я не оказался с князем один на один.

— Ты пришёл из другого общества, Старый. А потому к тебе относились как к несмышлёному ребёнку, прощали огрехи в воспитании и манерах, — проговорил Волков, не собираясь сразу атаковать. — Но это время закончилось, когда Император наградил тебя титулом барона. Пора взрослеть и отвечать за свои слова и поступки.

— Кто бы говорил, — коротко бросил я, покачивая клинком и привыкая к его весу.

Нет, даже надежды сравниться с противником в фехтовании у меня не возникало, для этого нужно было заниматься с мечом чуть ли не с пелёнок. Для него это было естественно, словно дышать, я же больше привык к чувству приклада, прижатому к плечу. Чтобы победить, мне придётся поломать все правила. Но на это нужна не только сила, но и время, и удачное стечение обстоятельств.

Волков шагнул ко мне, нанеся два пробных удара, которые я отбил с большим запозданием. Ему хватило лишь изменить положение кисти, чтобы удар шёл с другой стороны. Клинок танцевал в воздухе, а я едва успевал реагировать, подставляя под него свой меч. Неумело, не слишком красиво, но достаточно надёжно.

Князь на мои потуги лишь усмехнулся и усилил напор. Но делал он это столь легко и свободно, не напрягаясь, что меня пробил пот. Я не успевал! Куда мне до Ольги и её жуткой скорости? Куда мне до уровня профессионального фехтовальщика? И всё же сдаваться я не собирался, тем более что каждый его выпад отзывался сталью. Этот звон было невозможно не заметить.

— Доспехи на поединке запрещены! — возмутился Алларион. — Прекратите!

— Это способность Старого, так что всё по закону, — возразила Ольга, а учитывая явное превосходство Волкова, никто и не подумал остановить схватку.

Он ещё ускорился, теперь удары сыпались не только на корпус, но и на ноги. Даже такому болвану, как я, стало очевидно, что он хочет оттянуть защиту от рук и головы, а затем закончить бой одним точным ударом. Так что я защитил лишь левую ногу, которую держал впереди.

Звон стали превратился в перестук. Удары Волкова обрушились на меня словно град. Недостаточно сильные, чтобы разрубить пополам, но вполне способные оставить глубокий порез. На его лице появилось выражение откровенной скуки и пренебрежения. Он уже не ждал ничего от поединка. Неприятная работа, не более.

Когда я наконец сумел подстроиться под его ритм и в последнее мгновение повернул клинок не плашмя, а лезвием навстречу мечу противника, он лишь слегка надавил, рассчитывая на то, что с лёгкостью пробьёт блок. А в следующее мгновение на арену со звоном упал рассечённый меч Волкова.

— Противник лишился оружия и не может продолжать! — громко выкрикнула Ольга, быстро сообразившая, что произошло. — Вы должны остановить поединок и признать победу Старого.

— Нет! — крутя в ладони обрубок, сантиметров пятнадцати длиной, заявил Волков. — Мне хватит и этого.

А затем взмахнул ладонью, и рукоять меча покрылась ледяной коркой. Миг, и лезвие уже восстановилось, да ещё и стало длиннее предыдущего раза в полтора. Взяв рукоять за навершие левой рукой, князь сменил хват и стойку, направил остриё мне в лицо и победно улыбнулся.

— Пора заканчивать этот цирк, — проговорил он, а затем сделал резкий выпад, который я едва заметил. Дёрнулся, уводя голову из-под удара, и на щеке осталась длинная покрывшаяся ледяной коркой царапина. Меня обожгло холодом, из левого глаза тут же брызнули слёзы, щека онемела и мышцы перестали нормально работать. Но что хуже всего, из-за единственной царапины я стал хуже видеть.