Мои мысли как лучшие скакуны из конюшни дяди неслись вдаль, причиняя массу беспокойства. Как было бы удобно, если можно было отключать их, допустим, на ночь, и спать спокойно до утра, ни о чём не беспокоясь.

У нас было всё собрано. Перевезти всю мастерскую было просто невозможно, но мы забрали основное — восковые формы и точные весы, сняли алмазный круг со станка, мелкие инструменты, и формы из ювелирного гипса. Забрали всё, что можно было вывезти.

На каждом из нас был мешок по форме рюкзака. В наших с мадам Жанной, вещах и белье было золото тамплиеров, уже без всяких опознавательных знаков, не зря я пахала ночами в мастерской. Все документы, прошитые по датам, лежали в мягких кожаных тубусах.

У учителя по фехтованию месье Жака, также в сумках очень ценный груз — золото, драгоценные камни и готовые украшения. У людей из охраны инструменты и вещи, еда и вода. Забрали всё самое ценное, с умом распределяя по вещмешкам. Практичная, тёплая одежда у каждого. Всё было готово.

Месье Жак вообще меня удивлял, он как будто был приставлен ко мне Всевышним, и был как отец родной. Его проницательные глаза, говорили мне о многом. Этот простой человек всё понимал, молча помогал. Он был членом семьи. Я мечтала бы о таком отце, но бог послал мне такого друга. И на этом спасибо. Училась ценить и уважать людей, не обращая внимания на их титулы и социальное положение.

Итак, вечером перед началом карнавала весь дом был в огнях. Графское жилище замерло в предвосхищении, якобы собираясь на бал-маскарад. В окнах была видна суета, «нечаянно» не задвинутые портьеры давали намёк, графиня с воспитанницей отбывает в королевский дворец.

Мы же очень ответственно собирали Илону и её брата на праздник. Они входили в образы баронессы и графини. Только если расстегнуть широкий пояс, то юбки можно было легко сбросить и остаться в мужской одежде. Шикарные наряды и красивые шляпы должны были сиротливо лежать в карете весь дальнейший путь до Лувра. Открыть в полу люк и выбраться на улицу уже двумя молодыми людьми в масках и скромных беретах, было самой важной задачей для брата и сестры.

Ведь карнавал же, а дальше нужно было смешаться с толпой и пробираться за город. Если заметят слежку, то затаиться в какой — ни будь таверне, а затем ехать в поместье, в пригород, но это при условии слежки.

Если слежки не будет, их будут ждать в оговорённом месте. Условный знак — если всё хорошо, слежки нет, они приезжают без масок.

Итак, карета подъехала, «графиня» и «баронесса» чинно уселись в экипаж и поехали на бал. Охрана, которая всегда сопровождала женщин, также поехала следом. Всё было, как всегда. В нашем доме слуги гасили огни, собираясь на ужин в столовой на первом этаже.

А в это время из потайной двери в саду выбирались тени и тихонько скользили по дворам и садам по известной только им проторённой дороге между жилыми домами и чужими дворами. Антонио и Анжелик были на руках у мужчин, они не издали ни звука, всё понимая.

Кони ждали нас на окраине города, вместе с вернувшимся из имения кузнецом Вейлром. И мы опять гонимые ветрами, обласканные ночным небом и наблюдавшими за нами холодными звёздами, глубокой ночью бежали от уготованной кем-то для нас судьбы. С которой были в принципе не согласны.

Мы хотели жить так, как это нужно было нам, самостоятельно создавая свою реальность.

Мадемуазель Анжелик сидела верхом тепло одетая, впереди мамочки, графиня привязывала её к себе конструкцией наподобие переноски кенгуру, которую мы с ней изобретали и кроили из плотной ткани накануне. Закутанная в тёплую шубку, только нос торчал, девочка с восторгом воспринимала происходящее. Миниатюрная мадам Жанна была в большом мужском седле, места хватало им обоим.

Я также посадила перед собой Антонио, закутанного в тёплые одежды. Юный граф крепко держался за луку седла. Тем не менее он тоже был привязан ко мне. Так надёжнее. Дети смогут заснуть в дороге. Все сумки приторочены к седлу. Животные были спокойные и выносливые.

— Мы не сдадимся, да падре? Не для того мы вернулись в этот мир, чтобы исполнять чьи-то прихоти. Мой тихий шёпот предназначался только мальчику. Утвердительный кивок и ночь скрыла нас, луна как будто в сговоре с нами, ходила по небу маленьким молодым месяцем, вот тебе и соната. Лунная. «- да, Ваше Величество, дорогой наш дядя»?

И снова апрель. Только конец месяца. Недолго же мы продержались в королевских любимицах. От Парижа до Марселя в пути практически неделю, давая отдых лошадям, отдыхая сами в лесах и маленьких тавернах, пробираясь самыми короткими путями, мы были осторожны и осмотрительны. И вовсе не ощущали себя более «драгоценными придворными жемчужинами».

Мадемуазель Илона и её брат присоединились к нам верхом, сказав, что всё прошло просто отлично. Карета отправилась прямиком в Лувр, встав в длинную очередь из экипажей аристократов, которые хотели попасть на праздник года, я думаю, за ней следили до самого дворца.

Брат с сестрой же выскользнули из люка в полу, как только длинную очередь окружили жители Парижа. В масках, весёлые и ничего не подозревающие, они помогли, таким образом, нашим людям покинуть экипаж и раствориться в темноте праздничного города.