Спросил Франциск, и про мой статус. Я рассказала всё согласно нашим документам, что титул графа наследует маленький Антонио. А мы с Анжелик, ну, если так уж сильно хотеть титул — то, наверное, виконтессы. Только Анжелик всего два года и ей всё равно, а я как-то тоже не задумывалась на эту тему, пытаясь просто выжить и защитить своих близких.

«— по документам я дочь погибшего графа Антонио делла Гутьеррес. Урождённая аристократка, и это важно в этом мире. А уж приданое, поместье и содержание мы как-нибудь сами себе заработаем. На что человеку мозги». Это так мысли вслух, уважаемый читатель.

Встреча оказалась тёплой и душевной. Дядя был очень обаятельный мужчина. Как-то умел он вот так запросто без всякого высокомерия, общаться с собеседником. Учитывая, что он очень любил живопись, у нас были общие темы для разговоров. Время летело незаметно.

Дома я оказалась только поздним вечером, меня привезли с охраной в королевской карете. Пришлось зайти через центральный вход. А в холле меня ждал весь наш штат служащих вместе с графиней, детьми и семейством виконтов де ла Кано.

Какое счастье, когда тебя любят, ждут и беспокоятся как за самого дорогого человека на всём белом свете. Моя охрана прибыла на несколько часов позже. Оказывается, их также опрашивал король после моего ухода.

А ещё много вопросов им задавал князь де Фуркево, особенно о путешествии по реке в ту ночь, когда столкнулись два вооружённых отряда.

Я приняла ванну, сеньора Пломмия кормила меня, причитая, что заморили бедную девочку. Кот сидел на стуле, напротив, и не сводил с меня своих лунных глаз. Антонио уселся рядом с котом и гладил Пушиста, мы все уместились в маленькой гостиной на втором этаже. Поужинав, пошли в мой кабинет, где я всё рассказала людям, которых считала членами своей семьи.

В том числе про тайну своего рождения, и кем является для меня король Франции по матери, он так сказал вроде.

И вот тут я не могла понять, почему Франциск сказал, что он для меня дядюшка. Спорить, конечно, я не стала, просто не посмела, но тем не менее.

Его теперешняя жена Элеонора, если доказать моё происхождение, моя двоюродная сестра. Что это? Король ошибся, или просто не захотел делать акцент на этом факте? Или это нечто, о чём не стоит даже задумываться?

Так же я рассказала, какое участие в моём незапланированном рождении принял князь де Фуркево. Я просила сохранить эту тайну, и говорила, что изменения в нашем статусе могут, конечно, иметь место, но небольшие. Я не собираюсь менять свой образ жизни. И думаю, король не будет афишировать моё появление кому-либо. Всё останется втайне.

Графиня, обнимая меня, расстроено говорила о том, как переживала во время поединка, что произошёл во дворце. Что места себе не находила. И как теперь всё сложиться? Такое родство всё равно к чему-то да обязывает.

— Я думала об этом всю обратную дорогу, — задумчиво говорила, вглядываясь в сонное личико Антонио — знаете, почему-то вспомнилось, что последний раз, закупая материалы для ювелирной мастерской, в личном разговоре с одним из постоянных поставщиков узнала, что глава его семьи продаёт недвижимость в Неаполитанском королевстве, вблизи порта в Салерно.

Он рассказывал о небольшой вилле на острове. Которая расположена крайне неудобно. Она практически отрезана от всего мира. Потому и цена невысокая и даже покупателя найти не могут. И ещё вот думала, уж не сделали ли мы ошибку, объявив себя так всему придворному люду в Лувре. Хотя лицо моё видел только Франциск, но всё же.

— Сеньор Рикардо, — обратилась я, — а давайте завтра проедем и посмотрим планы и эскизы той виллы, что продаётся. У нас должны быть запасные пути для отступления. Неспокойно мне. Короли, они своеобразный народ, я же привыкла доверять только себе и своей семье. Зачем допрашивали охрану? Почему у меня самой всё не спросили, что хотели знать? Сопоставляли факты? А тут ещё папаша Князь появился на горизонте. И если нас всё устроит, пошлём месье Вейлра в Салерно, документы оформить на виллу по доверенности. А?

Мягкая улыбка и утвердительный кивок мужчины, подтвердили, что двигаюсь я в правильном направлении. Затем мы вспомнили наш показ мод, и я просила графиню повысить вознаграждение всей охране. Наш учитель по фехтованию месье Жак, он заслуживал наилучшего. Без его помощи я бы не смогла отстоять себя в поединке, в Лувре. А также без поддержки всей нашей охраны. В общем эмоции, эмоции, улыбки и нерастраченное восхищение друг другом. Мы смогли, мы выстояли, всё получилось. Решили оставить все тревоги на потом, а сегодня просто восхищаться прожитым днём. И так захотелось белого вина, лёгкого и игристого. Почему бы и нет?

Утро следующего дня, это прекрасное, зимнее утро, оно началось с цветов. Ну, откуда в Париже, в декабре столько цветов? Оказалось, что вчера стрелы Амура поразили многие сердца придворных. И влюблённые в графиню Жанну молодые и не очень, виконты и бароны, и даже один граф брали приступом наш особняк. В гостиной цвела просто оранжерея. Визитки и послания, мольбы о встречи и просьбы быть представленным прекрасной графине лежали в гостиной на столе. Я вопросительно смотрела на подругу, держа в руках письмо от некого графа: