Зима — это время чудес, заснеженные кустарники во дворе, детей привели в полный восторг. За городом в рощицах снега было больше. Деревья были изукрашены изморозью, и своим обликом напоминали тот сад, который мы создали на показе мод.

Все посещения королевского дворца меня порядком взвинчивали, вот не моё это — быть публичной личностью. Я просто спиной ощущала взгляды и тихий шёпот придворных. Видела их совершенно неискренние улыбки.

Конечно, всех интересовало, кто моя мать. Слышала версию, что это флорентийская княгиня, супруга князя, очень дальняя родственница короля Франциска. Нелюбимая жена, поэтому и дочь всю жизнь воспитывалась в монастыре, на удалении.

«— нелюбимая…».

Я тихо страдала, мысли о своей ненужности кружились, причиняя боль. Неуютно было с такой ношей.

А ещё, по моим ощущениям, начиналось моё великое противостояние с самим князем д' Фуркево. Учитывая всю эту обстановку, о которой я рассказала, мужчина даже не пытался поддержать меня. Мне снова приходилось отстаивать себя самой.

Учитывая это, я вновь одела «маску», теперь уже достаточно самостоятельной мадемуазель, которая признавала только одну власть над собой, своего дяди короля. Князь же был везде, где присутствовала и я, его холодный и как мне казалось, осуждающий взгляд пронзал меня просто насквозь, раздражая с каждым разом всё больше и больше.

На охоту мы с графиней приехали в амазонках, моя была весьма необычна. Это были, по сути, тёплые лосины, а сверху юбка по типу шотландского килта, длиною в пол, с разрезами и складками в нужных местах. Маленькая, но тёплая норковая шубка с шикарным капюшоном на завязках, широкие рукава внутри были отделаны ценным кружевом. Высокие сапожки и тёплые, длинные перчатки. Всё стильное, примерно в одной цветовой гамме.

Из украшений — ничего.

И ещё один нюанс, я была в мужском седле.

Графиня оделась примерно также единственное, что на ней была традиционная амазонка, и она сидела в дамском седле. Я же не могла находиться в этом орудии пыток для женщин. А верхом я в своё время в двадцать первом веке, каталась вообще в мужском спортивном седле и не собиралась переучиваться, приноравливаясь к местным тенденциям.

Князь был зол, а в принципе он зол был всегда, простите меня за этот каламбур.

Когда же его взгляд был направлен в мою сторону, это чувство овладевало им просто бесконтрольно. Я уже привыкла. Дядя же, глядя на меня, поинтересовался, как мы добились таких красивых оттенков в покраске меха.

Улыбаясь ему, хорошее настроение просто лучилось из меня, пообещала поделиться рецептом. Также нам с графиней был представлен барон д’Гальба. Красивый когда-то мужчина, вероятно. Сейчас же примерно шестидесятилетний каталонец, который явно имел виды на кого-то из присутствующих дам.

Часто ловила его пытливый взор на себе, возможно, не осознавая всего происходящего. Я вообще считала, что нахожусь в безопасности. Ведь дядя не позволит чему-либо произойти с «прекрасной жемчужиной», которую королевский двор приобрёл в моём лице.

— Его Величество явно благоволит барону. Будьте осторожны. Вы до сих пор не просватаны, — виконт не отходил от нас с мадам Жанной.

— Дон Рикардо, барон старше вас, да он мне в дедушки годится, а вам в отцы.

— Зато правительство Каталонии всегда считало себя французскими подданными. Барон служит в посольстве, — тревожный шёпот Жанны, — он с вас глаз не спускает.

А затем прозвучал гонг. И две юные дамы, из рода делла Гутьеррес пришпорив своих лошадей, безрассудно неслись впереди всей кавалькады. Задорные амазонки, счастливые и доброжелательно ко всем настроенные, мы были просто восхитительны. Оставив все тревоги на большой поляне, где происходил сбор.

Я верила, что можно было ничего больше, не опасаться, ни от кого не скрываться, а просто беззаботно скакать по полю. Услышать, быть может, восторженный шёпот ветра в волосах, а, пожалуй, и самой Вселенной:

— Дитя ты прекрасна, вся жизнь в твоих руках…

Грациозное животное подомной, казалось, слышало все мои мысли. И я не побоюсь сказать, мы были украшением двора, нам подражали, и вокруг вилась золотая молодёжь. Старались не вникать, в какие-либо сплетни и интриги, просили при нас никого не обсуждать, просто наслаждались каждым мгновением, которое приносило радость и восторг.

Ценя его просто за то, что оно появилось в нашей такой сложной судьбе.

Мой капюшон, конечно же, упал на плечи, и я натянула на голову маленькую вязаную пушистую шапочку, что лежала у меня в кармане, кудри развевались по ветру. Графиня же, как настоящая мадам уложила свои шикарные волосы цвета горького шоколада в серебряную сетку, а сверху была такая же милая шапочка как у меня.

И у нас было новое увлечение: лук и стрелы, мы решили немного отстать от охоты, перенестись стремительно через овраг и пострелять в рощице, даже мишень нарисовали дома и взяли молоток и гвозди, дабы вбить это всё в дерево.