В 1945 году американцам также казалось, что им удалось сформировать непростой консенсус в пользу определенного государственного стимулирования экономики. Новый курс Франклина Д. Рузвельта, хотя и сдерживаемый консерваторами с 1937 года, казалось, был в безопасности от отмены. В 1944 году Конгресс уже одобрил закон — так называемый «Билль о правах ветеранов» (GI Bill of Rights), который обещал миллионам ветеранов щедрую государственную помощь на получение высшего образования и покупку жилья. Строители ожидали строительного бума, который должен был стимулировать всю экономику. Тем временем Трумэн обещал бороться за законопроект о «полной занятости» во время сессии Конгресса, которая должна была начаться 5 сентября. [18]

Грандиозные ожидания действительно поднимали настроение в августе 1945 года. Американцы, сражавшиеся за победу в войне, ожидали, что будут доминировать в грядущем мировом порядке. Хотя они и опасались возвращения экономической депрессии, у них были основания надеяться, что процветание военного времени продолжится. Враги были повержены, солдаты и матросы скоро вернутся, семьи воссоединятся, будущее обещало гораздо больше, чем прошлое. В таком оптимистичном настроении миллионы американцев с надеждой погрузились в новый послевоенный мир.

Многие вещи, которые американцы среднего класса считали само собой разумеющимися к 1960-м годам, едва ли существовали для 139,9 миллиона человек, населявших сорок восемь штатов в 1945 году, или для 151,7 миллиона в 1950-м. Вот лишь некоторые из них: супермаркеты, торговые центры, сети ресторанов быстрого питания, кондиционеры, дома в стиле ранчо, морозильные камеры, посудомоечные машины и стиральные порошки. А также шариковые ручки, микрофоны, магнитофоны, долгоиграющие пластинки, фотоаппараты Polaroid, компьютеры и транзисторы. А также четырехполосные шоссе, автоматические коробки передач и сигналы поворота, бескамерные шины и гидроусилители руля. В 1945 году телефон был только в 46 процентах семей; чтобы позвонить по межгороду, люди платили немалые деньги и вызывали оператора. В 1950 году телевизоры были в 10 процентах семей, а 38 процентов никогда не смотрели телепередач. Хотя в 1945 году в 33 миллионах из примерно 38 миллионов американских домохозяйств были радиоприемники, в большинстве своём это были громоздкие вещи, помещенные в деревянные шкафы, и им требовалось время, чтобы прогреться. Около 52 процентов фермерских домов, в которых проживало более 25 миллионов человек, в 1945 году не имели электричества. [19]

В 1945 году Соединенные Штаты стали более городской нацией, чем в начале века. По данным Бюро переписи населения, в 1950 году 96,5 миллиона человек, или почти две трети населения, жили в «городских» районах. Но по этому определению «городскими» считались все населенные пункты, в которых проживало 2500 и более человек. В местах с 10 000 и более жителей проживало 73,9 миллиона человек, то есть менее половины всего населения. А в населенных пунктах с населением 50 000 человек и более — 53,3 миллиона, чуть больше трети населения. Во многих городах и деревнях вязы все ещё стояли в величественной мощи, ещё не уничтоженные морозом. Большинство американских городов представляли собой архитектурные фасады, в которых было много каменной кладки и мало алюминия или стекла. Лишь в некоторых из них, таких как Нью-Йорк и Чикаго, в центре возвышались небоскребы. Пригороды давно окружали крупные города, но в 1930-х и начале 1940-х годов здесь было относительно мало жилых домов, и фантастическое разрастание пригородов началось только к середине 1940-х годов. Как в культурном, так и в демографическом плане Соединенные Штаты во многом оставались миром ферм, маленьких городков и городов скромных размеров — мест, где соседи знали друг друга и где люди гордились своей местностью. Почта приходила в дома дважды в день.

Многие аспекты повседневной жизни большинства американцев мало изменились в период с начала 1930-х до середины 1940-х годов — годы депрессии и войны. В 1945 году было зарегистрировано 25,8 миллиона автомобилей, то есть почти по одному на каждого третьего взрослого. Но это было всего на 2,7 миллиона машин больше, чем в 1929 году, когда людей было на 18 миллионов меньше. Немногие американцы в 1945 году, как и в 1929-м, осмеливались путешествовать по воздуху; если у них не было машины, они ездили на автобусе или поезде, либо оставались дома. Большинство по-прежнему употребляли блюда «американской» кухни: жаркое, жареных цыплят, гамбургеры, картофель фри, кукурузу, помидоры, пироги и мороженое. [20] Люди не часто выходили из дома, а телевизионный ужин появился только в 1954 году. Американцы одевались в одежду из натуральных волокон, которая требовала глажки и сильно мялась в жару. Деловые и профессиональные мужчины всегда носили на людях пиджаки и галстуки и никогда (кроме случаев игры в теннис) не появлялись в шортах. Почти все, и мужчины, и женщины, носили на улице шляпы. Люди по-прежнему мыслили небольшими суммами: в 1945 году годовой располагаемый доход на душу населения в текущих долларах составлял 1074 доллара. В то время отправка письма стоила три цента, а покупка шоколадки или кока-колы — пять центов. Относительно немногие американцы имели больничную страховку или пенсию от компании, хотя социальное обеспечение начало приносить определенную пользу пожилым людям, имевшим работу. В 1945 году городские семьи тратили на медицинское обслуживание в среднем 150 долларов в год. Все американцы обходились без таких более поздних разработок, как вакцины от полиомиелита, противозачаточные или гормональные таблетки и легальные аборты, и считали само собой разумеющимся, что их дети будут болеть корью, ветрянкой и свинкой.

Молодёжь с жадностью слушала новых популярных певцов, таких как Фрэнк Синатра, но и пожилые американцы тоже: пока ещё не существовало резко выраженной «подростковой» музыки. Песня Ирвинга Берлина «Белое Рождество», представленная в 1942 году, осталась одной из самых продаваемых в истории, а Бинг Кросби, Перри Комо, Розмари Клуни и сестры Эндрюс пели хит за хитом в процветающем бизнесе поп-музыки, который в 1950 году выпустил 189 миллионов записей, что на 80 миллионов больше, чем за пять лет до этого. Музыка в стиле «кантри-энд-вестерн» (больше не называемая «хилбилли») также процветала: Хэнк Уильямс выпустил серию любимых песен с миллионными тиражами, прежде чем умереть от наркотиков и алкоголя на заднем сиденье автомобиля на Новый год 1953 года. Джин Автри, поющий ковбой, возглавил чарты в конце 1950 года с песней «Rudolph the Red-Nosed Reindeer». [21]

До конца 1940-х годов кино оставалось излюбленной формой популярного развлечения: в 1945–1949 годах его посещали от 85 до 90 миллионов человек в неделю. Развлечения оставались довольно скромными, по крайней мере, по сравнению с более поздними стандартами: в конце 1940-х годов было практически невозможно найти обнаженную натуру в фильмах или журналах. Никто в то время не мог предположить, что в популярную культуру войдёт рок-н-ролл, не говоря уже о мире журналов с большими продажами, таких как Playboy (который появился на прилавках в 1953 году со знаменитой центральной фотографией Мэрилин Монро). Один историк заключил: «Соединенные Штаты в 1950 году все ещё имели сходство — хотя и быстро угасающее — с Америкой маленького городка, идеализированной на картинах Нормана Рокуэлла, украшавших обложки популярной газеты Saturday Evening Post». [22]

«КУЛЬТУРА», — писал критик Лайонел Триллинг в 1951 году, — «это не поток и даже не слияние; форма её существования — борьба или, по крайней мере, дебаты — это не что иное, как диалектика». Социолог Дэниел Белл позже развил эту тему культуры как борьбы, утверждая, что в послевоенные годы Соединенные Штаты оставались «буржуазным» обществом, даже когда в них развивалась противоборствующая «модернистская» культура. [23] Их наблюдения актуальны для американского общества и культуры конца 1940-х годов, которые были сложными, разнообразными и изобиловали аномалиями и противоречиями. Соединенные Штаты в эти годы и позже были поразительно плюралистическим обществом, которое делало любое статичное видение, такое как у Нормана Рокуэлла, в значительной степени неуместным.