По прибытию на место очень быстро выяснилось, что все обстоит гораздо хуже чем представлялось. В свое время, НВО, нелегальная вооруженная организация, создавалась в том числе для противодействия диверсионной деятельности в Белоруссии со стороны Польши. И изначально этому противодействию уделялось очень большое внимание со стороны Разведупра и Особого отдела Западного фронта. Но потом, после окончания активных боевых действий с Польшей, организаторов и ведущих функционеров НВО, настоящих профессионалов своего дела раздергали на другие участки работы и уровень управления организацией снизился до минимума. В общем, картинку отлично иллюстрировала жизненная присказка: «кошка бросила котят, пусть сношаются как хотят». И другая: «нести тяжело и бросить жалко».

И как справедливо заметил Борис Михайлович Шапошников, все крайне осложнялось тем, что действующие отряды принадлежали к разным политическим организациям. Отряды белорусских социалистов-революционеров, отряды Белорусской революционной организации, отряды Компартии Польши, отряды Компартии Литвы, отряды Компартии Белоруссии, отряды правительства БНР в изгнании и отряды вообще не поймешь кого…

И все они регулярно и настойчиво тянули одеяло на себя. И конечно же, воодушевленно срались между собой и меняли хозяев, как перчатки.

В общем, Лекса чуть голову не сломал, пока разбирался. А когда попробовал навести порядок — от собственного бессилия едва не сбежал назад в Москву. К счастью, почти сразу удалось наладить контакт с руководителями просоветских отрядов, а потом потихоньку дело дошло и до остального. Появился единый штаб, тренировочные лагеря, началось планомерное боевое планирование. Но перейти, пускай даже и частично, к действенной боевой работе удалось только к весне, осень и зима ушли на наведение хотя бы подобия порядка. Отряды время от времени даже зимой устраивали мелкие акции: жгли имения богатеев, уничтожали управляющих, полицейских и мелких чиновников, но такую мелочь Лекса за боевую работу не считал. Но и не перечил.

Дятел опять принялся за долбежку, по лесу снова разнеслась оглушительная дробь.

Лешка недовольно поморщился.

Весна вовсю вступала в свои права. Остро и пряно пахло лесом, среди веток резвилась и весело трещала мелкая птичья живность, но все прелести весны для Лексы сейчас выражались только в насквозь промокшем маскхалате.

Маскхалаты и накидки типа «Леший» Алексей ввел почти сразу же, изготовив вместе с Семкой Ненашевым первые образцы из подручных средств. Новшество сразу не нашло особого отклика, над товарищем Турком почти откровенно посмеивались, но потом, когда новинка доказала свою эффективность, все очень быстро прониклись.

«Уговаривать бесполезно!.. — зло думал Лекса. — Человек, в подавляющем большинстве, создание по умолчанию тупое, упрямое, злобное и закостенелое в своем невежестве. Так что сразу надо брать за ухо и насильно приводить к подчинению…»

На полянку внезапно выбежало два зайца. Худые и облезлые, еще окончательно не сменившие зимний окрас, они сразу принялись изо всех сил дубасить друг друга. Над поляной поднялся сумасшедший топот и визг,с виду безобидные и милые лесные зверьки бились как берсеркеры.

«Никак территорию не поделили?» — Лекса удивился пылу, с которым зайцы дрались, но потом заметил рядом с бойцовской площадкой еще одного ушастика. А верней ушастую. Зайчиха сидела на задних лапах и внимательно следила, как кавалеры мутузят друг друга.

Один из зайцев, вдруг обхватил второго передними лапами и, как заправский борец, опрокинул противника навзничь, после чего принялся лупасить его всеми четырьмя конечностями, вдобавок помогая зубами. Шерсть полетела клочками, уже через несколько мгновений поверженный оппонент заорал дурниной, вырвался и мигом улепетнул в кусты.

Победитель грозно и победно заверещал, встрепенулся и, сильно прихрамывая гордо поплелся к даме.

Зайчиха дождалась когда он доковыляет, а потом, уж совсем неожиданно для Лексы, отвесила кавалеру пару увесистых оплеух и тоже свалила в заросли.

Отвергнутый любовник жалобно запищал и метнулся за объектом сердечной приязни.

Лешка чуть не расхохотался, но…

Но ясно различил сквозь лесной шум едва слышный, но приближающийся лошадиный топот.

Почти беззвучно клацнул предохранитель на немецком пистолете-пулемете Maschinenpistole 18, а еще через несколько минут между деревьев замелькал разъезд из трех всадников, донесся негромкий говор.

Алексей лежал в пятнадцати метрах левее от них и все прекрасно слышал. Говорили всадники на какой-то жуткой смеси польского, русского и белорусского языков, но Лекса уже успел навостриться понимать местных.

— Вось скажы, дзядзька Казімеж, за каго мы? — срывающимся тенором спрашивал тощий парень в линялом кунтуше и непонятной форме шапке.

— Неправильно спрашиваешь, Яцек, — густым басом отвечал ему грузный дядька, заросший до глаз бородищей. — Не за кого, а против кого! Отвечаю, против жыдов!