— Давайте за мной! — Семка пустил кобылу с места в галоп. — Догоняйте, Ляксей Ляксеич! Успеем, епта…

С Алексея мигом слетела вся усталость и уныние. Бешеная скачка, ветер в лицо — что еще надо для счастья! В своей прошлой жизни Лекса даже слегка побаивался лошадей, а в нынешней ипостаси, словно родился в седле.

— Вона, вона! Перехватим! — Семка поставил кобылу на дыбы и ткнул рукой в шлейф паровозного дыма над рощицей. — За мной, за мной!

Через десять минут Алексей выскочил к железнодорожным путям, направил жеребца вдоль насыпи, немного сбавил ход, дождался пока теплушка сравняется с ним, встал на седло и…

И прыгнул!

Пока летел, в голове пронеслась вся жизнь, а когда удачно приземлился, вцепился в поручни и счастливо заорал:

— Эге-гей, кобылья сиська!!!

Семка на ходу перехватил поводья Грома и круто отвернул, что-то тоже крича и мотыляя руками.

Лекса убедился, что ничего не потерял, оглянулся, половчей перехватил туго набитый сидор и поудобней устроился на площадке. Но почти сразу же, почувствовав восхитительный запах еды из вещмешка, занялся проверкой содержимого.

Мешок до половины был забит мелкой картошкой вперемежку с яблоками, но остальная часть, по нынешним временам, для простых смертных представляла собой настоящее сокровище.

Курсантов в школе кормили без изысков, но сытно, а преподавательскому составу вдобавок полагался не очень впечатляющий паек, который давали с большой задержкой. Но сейчас тыловые службы явно расщедрились.

В промасленной газетке лежала целая селедка, ржавая, обветренная и тощая, но немалого размера. В маленькой бутылочке желтело растительное масло, в кулек из оберточной бумаги насыпали какую-то смесь круп, а в отдельном сверточке даже нашлось несколько кусочков сахара.

Остальное по собственному почину доложил Семка. Две больших луковицы, головку чеснока, небольшой кусочек желтого, старого сала в чистой тряпице, щипанного тощего рябчика и здоровенного копченого леща.

Помимо целой массы достоинств и недостатков, Семен обладал несомненным талантом снабженца. Пронырливый ординарец вовсю браконьерил, свел полезные знакомства с жителями села Солнечное, словом, крутился как мог. Без его «гостинцев» Лексе с Гулей и детьми пришлось бы совсем туго. В Москве с провиантом дело обстояло критически плохо, цены взлетели до небес, жалованья комэска хватало только на хлеб и картошку, да и то, впроголодь. Гуля не получала вообще ничего — студентов мединститута кормили в столовой, но очень скудно, хватало только, чтобы от голода не терять сознание. А оставшиеся со времен Туркестана золотые монеты сразу ушли на закупку муки, керосина и дров.

От одуряющего аромата рыбы моментально скрутило в узел желудок, рука сама по себе потянулось к лещу, но Лешка сразу обругал себя, выбрал яблочко поменьше, а остальное запихал обратно и покрепче прижал к себе сидор.

По пути к Москве удалось слегка вздремнуть. Вовремя проснувшись, Лешка спрыгнул на переезде, не доезжая Виндавского вокзала, успел запрыгнуть на ходу на трамвай и, несмотря на ругань вагоновожатого, доехал на подножке почти до самого дома.

Как выяснилось по прибытию в Москву, семья Казанцевых сделала Лексе с Гулей просто королевский подарок — Москва была забита под завязку, свободного жилищного фонда не осталось вообще. Все наличное уже давно было по третьему и четвертому кругу уплотнено.

А вторым подарком судьбы оказалась Исидора Ипатьевна, вдова фельдфебельской стати и норова, каким-то загадочным способом оградившая флигелек Казанцевых от посягательств. Таким, совершенно чудесным образом, Лекса с Гулей стали обладателями двух крошечных комнаток с верандочкой во флигеле двухэтажного большого дома на Второй Мещанской улице. Район получился аховый, криминал на криминале и криминалом погоняет, но достоинства своего жилья перевешивали все недостатки. Даже самые ужасные.

Быстро оглянувшись, Лешка снял застежку с кобуры на всякий случай и торопливо пошел домой.

Почти сразу же из переулка вдруг вышло трое человек. Один из них, широкий как шкаф коротышка, шагнул вперед.

— Слышь…

Алексей молча положил руку на кобуру.

Но доставать пистолет не пришлось, коротышку сразу оттянули назад за воротник пиджака, сунули ему в бок кулаком и задвинули подальше.

Из темноты засипел уважительной голос.

— Тиха, все в ажуре, Мурый! Разуй зенки, это докторицы тетки Гули мужик, да Сашки Малого с его сеструхой Машкой Вороной приемный батька, тот еще духарик, враз несчастными сделает. Наше вам с кисточкой, Алексей Алексеевич, попутали чутка, исправимся!

Алексей кивнул и пошел дальше. Сценка его не удивила, несмотря на то, что сам он даже пальцем не шевельнул, чтобы завоевать авторитет местного криминала. А вот любимая жена и детки… эти постарались на славу. Гуля частенько штопала жертв обычной для этого района поножовщины, да пользовала их марух по женской части. При этом, категорично безвозмездно — не брала за услуги ни копейки, даже от картошки отказывалась. А вот приемные чада… С детками до недавнего времени все было очень сложно. Да и сейчас сложно, но чуть легче чем раньше. Чада как две капли воды были похожи на самого Лексу, до его попадания в армию.