– Сама виновата! Не нужно было с утра будить во мне зверя! – Родя подхватывает меня на руки, сбрасывает посуду и сажает на стол.

По кухне разлетаются осколки чашек и тарелок.

– Псих ненормальный! – кричу, отбиваясь. – Только купили посуду! На пол-то зачем? Не мог в сторону отодвинуть?

– Никакой экономии с такой жаной! – рычит он, срывая с меня халатик. – Сервиз новый выбросила в пропасть! Убытки вычту из приданого! Все до последней копейки! Теперь тебе от меня не избавиться, потому что ты мне всё время будешь должна!

– Сразу видно продюсера и издателя. Всё посчитал, профессиональный крохобор.

– Не крохобор, а бизнесмен!

– Ай, побрейся сначала, ёжик! Больно же!

– Я не ёжик, а страшный боевой дикообраз! – рычит он, целуя меня в шею. – Терпи теперь, раз первая начала.

На глаза наворачиваются слезы. Где же это всё? Как же может такое быть, чтобы одна авария перечеркнула такое острое и головокружительное счастье? Если бы я могла повернуть время вспять! Я бы в тот вечер промолчала, признала бы свою вину. Да, мы, женщины, так часто делаем. Мне ли не знать? Мне, создавшей такое количество сюжетов?

В этом и заключается главная женская мудрость: признать свою вину, даже если не виновата. Так легче, так проще. Мужчина остынет и сам придет извиняться. Мой муж так точно. Главное: не лезть на рожон, когда искры веером брызжут во все стороны. Почему же я забыла свой собственный рецепт счастья в тот вечер?

Едва сдерживая горестный стон, я повернулась на бок, лицом к тумбочке, на которой стояли часы.

11:11 – высветилось алым на циферблате.

Я невольно вздрогнула. Это число так много значит для меня. Я сама в своей книге писала, что его очень сложно заметить на часах. «Одинаковые цифры на циферблате всегда загадка. И если вы внезапно их видите, это значит, что высшие силы дают подсказку». Это цитата из моей самой успешной книги, которая сделала меня знаменитой писательницей. Но что высшие силы пытаются сказать мне сейчас?

Полгода назад авария разделила нашу с Родом жизнь на до и после. Случилась она из-за ссоры. Никогда не перестану казнить себя за это. Потому что именно я совершила ту самую роковую ошибку, из-за которой мой муж разозлился, приревновал, сел за руль в пылающем состоянии и не справился с управлением.

Но хуже всего то, что я до сих пор не понимаю, как могла так ошибиться.

Мы с мужем были на шикарном банкете по случаю подписания нового контракта с кинокомпанией «Зетфликс». Компания не поскупилась и закатила роскошную вечеринку. Поводом послужил грандиозный успех первого сезона сериала, снятого по моей книге «След ангела». Сериал побил все рейтинги. Киностудия спешила начать съемки второго сезона, хотя первый еще не закончился.

Возле входа в ресторан толпились фанаты с книгами в руках. Одновременно с началом показа первого сезона «Зетфликс» подсуетились и выпустили перевод книги на английский и итальянский. В Италии успех был особенно оглушительным. Что неудивительно: роман написан в том же жанре, что и «Код да Винчи» Дэна Брауна. А итальянцы обожают интеллектуальные мистические триллеры с лихо закрученным сюжетом. Я, кстати, никогда не скрывала, что очень люблю этого автора. И это очень приятно и лестно, что меня окрестили русским Дэном Брауном.

Все стены ресторана были завешаны моими фотографиями и постерами сериала. На входе продавались книги. Я погладила серебристую глянцевую обложку, на которой крупными буквами было выведено по-английски: «Ника Зима. След ангела». Этот псевдоним – ложка дёгтя в бочке с мёдом. Не люблю его. Он и по-русски как-то дурацки звучит. А на английском вообще чудовищно.

По паспорту я Вероника Алексеевна Зимина. Тридцать лет назад родилась в Москве. Профессия: писатель и сценарист. Литературный псевдоним Ника Зима появился на свет, потому что мой отец Алексей Зимин – известный российский писатель, лауреат государственных премий и вообще гордость нации. Именно он заставил меня взять псевдоним в начале писательской карьеры, так как боялся, что я своими жалкими литературными потугами опозорю его забронзовевшую от регалий фамилию.

Родя поначалу хотел, чтобы я после свадьбы взяла его фамилию и стала Филатовой. Но потом сам же отказался от этой идеи из-за юридических сложностей. Менять фамилию в договорах издательств очень муторно и тяжело. Тем более, если фамилия привязана к псевдониму. Юристы весь мозг чайной ложкой вычерпают.

На людях я всегда напряжена. Единственное место, где мне спокойно и хорошо – мой дом. Из-за моей болезни скопления людей меня пугают.

Не имея возможности разглядеть и запомнить лица, я стараюсь запоминать одежду и походку тех, кто рядом. Их голоса и запахи. Если природа ущемляет в одном, то щедро одаривает в другом. У меня абсолютный музыкальный слух и очень острое обоняние. Я запоминаю звуки и запахи, как другие запоминают лица. Но с одеждой часто возникают проблемы. Если люди одеты в униформу, то для меня они сливаются в одно сплошное пятно. Как назло возле входа в ресторан кроме книг продавались также футболки с логотипом сериала. Поклонники немедленно нарядились в них и устремились ко мне за автографами и селфи.

Я старалась улыбаться, любезно позировала перед бесконечно щелкающими камерами телефонов и раздавала автографы. Но перед глазами уже поплыли цветные пятна. А в душе росла паника. Официанты не отставали от фанатов и один за другим подходили с блокнотами и телефонами. Их я различала по черным передникам.

Возможно, они улыбались. Наверняка смотрели на меня с восхищением. Но я видела только бесконечную картину Пабло Пикассо – единственного художника, которого я могу спокойно воспринимать. Потому что у людей на его картинах нет лиц. Вместо них гротескные, разделенные на цветные сегменты, страшные маски, обрамленные волосами. Главное: они лишены красоты, гармонии и целостности. То есть, всего того, что я не воспринимаю в человеческих лицах.