— Что ты имеешь в виду?

— Сначала вор в твоем доме, теперь это. Я не верю в такие совпадения.

По спине пробегает холодок. Только сейчас до меня начинает доходить весь смысл произошедшего.

— Ты думаешь... — запинаюсь я, громко сглатывая, — кто-то специально нанял этих людей?

— Уверен в этом.

— Но что им от меня надо? — округляю глаза, чувствуя, как страх липкими пальцами хватает меня за горло.

— Пока не знаю, но обязательно выясню. И да, Ева, сегодня ты останешься у меня. Одну я тебя никуда не отпущу. Пока я со всем не разберусь, на работу и с работы буду возить тебя сам, — продолжает Лев, — или отправлять за тобой водителя. Если тебе будет нужно куда-то съездить, он в твоем полном распоряжении, не стесняйся к нему обращаться.

В его голосе не слышно и намека на то, что это можно обсуждать.

Впрочем, я и не спорю — после случившегося сегодня мне совсем не хочется оставаться одной в квартире, ключи от которой украли. Как и наткнуться на очередной «сюрприз» на улице.

Но больше всего пугают мысли о том, кому это все нужно. Вариантов, кроме Артура, у меня больше нет. По спине тут же бежит не просто холодок — мороз. Если это правда бывший муж, страшно представить, на что еще он способен. Еще бы знать зачем.

В итоге я киваю, поднимаюсь с дивана, слегка морщась от боли в колене. Лев тут же оказывается рядом, поддерживая меня под локоть.

— Мне нужно взять кое-какие вещи из квартиры, — говорю я.

— Я с тобой.

Лев гремит ключами, открывая дверь, и сначала заходит в квартиру сам.

Он внимательно все осматривает, словно ожидая подвоха даже здесь. Затем возвращается в прихожую и замирает в ожидании.

Я быстро собираю необходимое: пижаму, зубную щетку, сменную одежду, косметичку. Руки все еще подрагивают, и, когда я роняю расческу, Лев тут же откликается из прихожей:

— Все в порядке?

— Да, просто кое-что уронила.

Мы возвращаемся в его квартиру.

Лев заваривает чай, а я сижу на кухне, наблюдая за его уверенными движениями.

В какой-то момент он оборачивается, ловит мой взгляд, и между нами проскакивает что-то... особенное. Что-то, от чего сердце сначала пропускает удар, а затем начинает биться чаще.

Я наконец решаюсь задать вопрос, который уже давно крутится на языке:

— Почему ты так добр ко мне? Столько заботы, внимания... Я же для тебя, по сути, посторонний человек.

Лев медлит с ответом.

Он ставит передо мной чашку с чаем, садится напротив. Его взгляд становится задумчивым, немного грустным.

— Знаешь, после смерти жены я... просто существовал, — начинает он тихо. — Работа, дом, снова работа, дом. И так по бесконечному кругу. Как робот. Все стало серым. Я даже не понимал, что превратился в собственную тень.

Он делает паузу, собираясь с мыслями.

— А потом появилась ты. И что-то... проснулось. Словно после арктической зимы наконец тронулся лед. Поверь, Ева, это дорогого стоит. Я впервые за долгое время почувствовал себя живым.

— Правда? — шепчу я, боясь спугнуть момент откровенности.

— Да, — кивает он. — Знаешь, ты чем-то похожа на Наташу, мою жену.

Значит, он помогает мне, потому что я на нее похожа?

Видимо, эмоции читаются на моем лице, потому что Лев сразу качает головой:

— Нет-нет, внешне вы совершенно разные. Но в тебе есть... внутреннее тепло. Свет какой-то. Наташа тоже умела так светиться изнутри.

Его слова отзываются во мне щемящей нежностью.

Я понимаю, как много для него значит это признание, как непросто ему сейчас говорить о жене. Мужчины вообще не любят таких разговоров, и поэтому откровенность Льва для меня особенно ценна.

— Я не тороплю события, Ева, — добавляет он мягко. — Просто хочу, чтобы ты знала: я рядом вовсе не из жалости, чувства долга или чего-то еще.

— Спасибо, — отвечаю я, чувствуя, как глаза предательски щиплет. — За честность. За то, что даешь мне время. За все.

Лев протягивает руку через стол и осторожно накрывает мои пальцы своими.

Это простое прикосновение отзывается теплой волной где-то под сердцем.

Мы сидим молча, но в этой тишине столько невысказанного, столько понимания и взаимного притяжения, что слова кажутся лишними.

Я, как и Лев, пью чай и думаю о том, как удивительна жизнь: два человека, раненых прошлым, находят друг друга и медленно, осторожно начинают оттаивать.

Тишину нарушает звонок мобильного Льва. Он видит, кто звонит, и меняется в лице: мгновенно собирается, серьезнеет.

— Слушаю, — отвечает.

Не знаю, что говорит собеседник, но в этот момент Лев оправдывает свое имя.

В нем просыпается что-то хищное, и он, обрабатывая входящую информацию на ходу, задает вопросы и раздает указания короткими, рублеными фразами.