Стася весело улыбнулась и сказала:

— Тогда тебе привет от твоего пра-пра, князя Голицына Андрея Васильевича. Урусов удивлённо воскликнул:

— Постойте, а каком князе Голицыне вы говорите, уже не о сподвижнике ли самого Алексея Михайловича?

Стася уклончиво ответила:

— Может и так

Урусов на несколько мгновений замолчал, потом ошарашенно произнёс:

— Но ведь такого не может быть! Ему же сейчас лет двести, а то и больше должно быть…Хотя, говорят, что он был сильнейший маг разума, городами мог управлять, при желании.

А про себя князь Урусов подумал: «Вот так легенды и рождаются», но вслух не стал ничего говорить, заметив, что княжна не настроена общаться на эту тему.

Урусов обратился к Татьяне:

— Я очень рад, что с вами всё в порядке, Татьяна Николаевна. Вы помните меня?

Таня была старше Стаси на два года и её уже несколько раз допускали до взрослых балов. Там ей вполне могли представить Урусова.

Но Таня, по понятой причине ничего не отвечала. Ответила за неё Стася:

— Альты, — и взглянув на Дракона добавила, — и бахи, у Татьяны последствия шока, она пока не говорит, прошу не приставайте к ней с вопросами. Всё можно спросить у меня.

Дракон виновато опустил голову, а Стася подумала: «Хорошо, что Таня не знает, кто он и что это ему сдавали отчёт о гибели семьи, а то бы неизвестно как бы бедная девочка среагировала».

Стася так и не могла себя заставить относиться к Тане как к старшей сестре. Она воспринимала её младшей и всё тут, может чуть старше Алёши.

Первое знакомство состоялось и все присели, чтобы обсудить дальнейший план.

Урусов предложил переместиться в Белояр.

— Там одиннадцать родов, все кроме Воронцовых, вы будете защищены, — сказал он

Стася взглянула на него и задала вопрос, который волновал и самого Урусова:

— А кто меня защитит от тех, кто не согласен поддержать меня как наследницу?

— Триада, — вдруг произнёс сидевший напротив Кирилл

Стася уже собиралась возразить, когда заметила, что Кирилл смотрит куда-то ей за спину.

Она повернулась и замерла в восхищении.

На кромке леса стоял огромный бурый медведь, на кончиках его шерсти словно искры проносились всполохи серебра, серебром же отливали его глаза. Над медведем, будто спускаясь к нему с неба, кружил огромный беркут, размах его крыльев был такой, что тень опустилась на поляну, в глазах хищной птицы словно горело солнце, пробиваясь сквозь янтарную оболочку роговицы. Беркут приземлился с правой стороны медведя.

А с другой стороны, весь, словно сотканный из морской лазоревой волны проявился огромный змей.

«Нет, не змей, — подумала Стася, и тут же вспомнила когда-то увиденное на картинке изображение огромного водяного дракона. Тело его свивалось кольцами как у большой змеи, вместо крыльев были большие плавники, а голова была абсолютно драконья, с гребнем и усами. Глаза дракона светились холодным синим льдом.»

— Триада, — снова повторил Кирилл, встал и пошёл по направлению к проявившимся духам.

Вслед за ним встали и пошли остальные: Стася, с вцепившейся в её руку Таней, Дракон и князь Урусов.

Примерно на середине Стася вдруг сказала:

— Стойте, они сами подойдут

И все остановились.

Так они стояли какое-то время, а к Стасе пришло воспоминание, но это совершенно точно не было воспоминанием княжны. Это было похоже на то, как будто бы кто-то вложил ей это в голову.

Она поняла, что все ждут только её, она является центром триады и должна её объединить, связав воедино.

— Кирилл, — позвала Стася Демидова, откуда-то точно зная, что сможет принять от него клятву.

Кирилл подошел к ней ближе, Стася протянула ему руку. На руке у Стаси загорелся огонь. Демидов без страха вложил свою руку в горящий огонь на руке девушки, и вдруг в горящем огне стали появляться металлические оттенки, огонь стал насыщенно-красным словно расплавленный металл в доменной печи.

И через несколько мгновений все увидели, как этом красном огне появляется знак беркута, который постепенно начинает сиять над головой наследницы, а сам беркут взлетает и вот его уже не видно, он точка в небесах, и вдруг камнем падает вниз, впаиваясь в замершего и раскинувшего руки в стороны Демидова. И когда в следующее мгновение Демидов открыл глаза, то все увидели жёлтый янтарный отблеск, затаившийся в глубине его взгляда.

Демидов склонился, опустившись на одно колено и произнёс древнюю клятву:

— Stien begynner. Mine vinger vil tilhore deg til edens oppfyllelse*

(* (перевод с норвежского) Путь начинается. Мои крылья будут принадлежать тебе пока не исполнится клятва)

Неожиданно Стася вспомнила, что уже слышала от Кирилла эти слова, но на тот момент смысл этой фразу был её недоступен. Сейчас же, словно сознание её открылось каким-то древним знаниям, она вдруг чётко услышала о чём клятва.