Он пришёл в дело революции сам, ещё несколько лет назад, и тогда идеи казались ему справедливыми. Как же так, есть альты и есть бахи, и почему альты имеют магию родов, а бахам она не доступна. Альты должны поделиться с бахами теми благами, которые имеют.

Отец отрёкся от него, брат с ним перестал общаться, и только от сестры иногда приходили весточки. Но то, что когда-то казалось ему романтикой, теперь превратилось в страшную реальность.

Да, им удалось поднять бахов и обеспечить их оружием, но то, что иногда творилось в городах, да и деревнях, было страшно. Многие бахи были выпущены из тюрем, и никто особо не разбирался за что тот или иной бах отбывал наказание. Сидишь в тюрьме, значит тебя император обидел, бери оружие и иди бейся с нами за дело революции.

И вот эти зачастую озверевшие толпы набрасывались на альтов или даже на просто зажиточных горожан, купцов, убивали, грабили и насиловали.

Он вместе с Полозом создал отряды спасения, в которые набирались только проверенные люди, задачей которых было усмирять эту неистовую злобу и бесчинства. Но их иногда не хватало, они не всегда успевали. И он сам один раз попал в дом, где «порезвились» бахи революционеры и оттого, что он там увидел, его, взрослого мужчину, а ему уже было двадцать восемь, долго рвало, и потом ещё несколько недель ему снилась почти разорванная молодая женщина и повешенные дети.

Снилось до тех пор, пока он не нашёл тех, кто это сделал и сам приговорил их и сразу привёл приговор в исполнение. Об этом напечатали в листовке и на какое-то время стало тише, но он не мог уследить за всем.

Он уже говорил баху Барсуку, что они не справляются с ситуацией, а впереди зима, а зимой придёт голод. Но всё, что тот предложил, это собрать золото, награбленное у альтов и закупить побольше продовольствия в Кравеце.

Бах Дракон, когда-то носивший имя князя Фёдора Ивановича Троекурова, писал отцу, чтобы тот увёз семью как можно дальше, потому что больше всего на свете он боялся однажды приехать к их особняку и обнаружить, что там побывали бахи революционеры. А у него там мама и сестра шестнадцати лет. Отец-то с братом в Белояре, в ополчении, которое собрал князь Шаховской.

Вот и с императором так же, убить же должны были только его, убедившись, что он не передал ответственность никому из возможных наследников, но бах Барсук дал указание баху Полозу убить всех.

И бах Барсук, словно чувствуя, что Дракон не принимает многое из того, что происходит, отправил его на поиски цесаревича и возможной наследницы. Потому что рядом с императором оставались только дочери, а больше он никому и не мог передать империю.

И вот сегодня его поезд прибывает в Алапаевск и к вечеру он рассчитывал уже побывать в доме, где провела императорская семья последние дни, а завтра поедет на поиски цесаревича.

Только вот не для того, чтобы отдать мальчишку баху Полозу, а чтобы отвезти его в Белояр или спрятать пока не подрастёт.

Информация от деда-калеки была верная, на следующий день действительно на вокзал пришёл поезд. Поезд был странный, всего и было в нём, что паровоз и три вагона.

Стася прошлась по вокзалу. Сегодня на вокзале было людно, люди пытались пробиться к начальнику станции, чтобы узнать, могут ли они на этом поезде уехать. Стася тоже остановилась послушать, но всем отвечали, что поезд не пассажирский, поэтому билетов на него нет. Люди начали нервничать, и начальник станции позвал бахов из караула. Те стали проверять документы, выясняя куда это граждане бахи собрались и все ли из них бахи, а то может альты переодетые.

И Стася поспешила уйти со станции и прогуляться по городу. На одной из улиц заметила знакомую фигуру бахи Осьмицыной. Делать всё равно было нечего, и Стася решила за ней проследить. Это оказалось несложно, потому что баха словно корабль шла вперёд никого вокруг не замечая.

Остановилась баха около серого здания с двумя парадными. На одной из них висела вывеска из неровного картона, или доски, на которой, явно от руки, краской, было написано «Луч революции», а на другой парадной, красивая, но не очень чистая вывеска с надписью «АдвокатЪ ОсмицынЪ» Вот прямо с такими буквами «ять» на конце каждого слова.

— Так вот где её сын адвокатствует, — подумала Стася, — прямо рядом с новой властью. Из памяти Анастасии Стася знала, что главные революционные «шишки» называют себя «Звезда революции», а те, кто им подчиняются, носят названия «луч революции», «свет революции» «искра революции», в зависимости от положения в иерархии.

Алапаевск был большой город и, видимо, здесь был целый «луч».

Вскоре из адвокатской конторы вышла девушка и пошла вдоль улицы.

— Ага, — подумала Стася, — вероятно секретарша, которую отправили погулять, пока мама с сыночком будет общаться.

Внутри было такое чувство, что Стасе обязательно надо было узнать о чём. И Стася осторожно прошла в контору, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Внутри помещения стояла большая тумба, а к ней был придвинут стол, за которым, по всей видимости и сидела секретарша.

Стася хотела пройти поближе ко входу в основной кабинет, к которому вёл короткий коридор, но внезапно дверь кабинета распахнулась, и она едва успела спрятаться под стол, за тумбу.

— Ну вот, — неожиданно сварливым голосом произнёс мужчина очень похожий и лицом и фигурой на баху Осьмицыну, ну не в смысле, что у него была большая грудь и бёдра, а в смысле, что он тоже был грузным, — она опять забыла запереть дверь