— Я ж не против, лишь бы в меру, — усмехнулся я, — но когда день отпахаешь, то кружку пенного выпить не грех, особенно в жаркий день.

Петр тем временем рассматривал какие-то длинные предметы, завёрнутые в холстину.

— А это что за диковины? — спросил он, разворачивая ткань.

— А, — Фома подошёл ближе, — привёз пять пил — хорошо прокалённых и немного тоньше, чем были до этого. Кузнец постарался, говорит, такими легче работать будет. И ещё у него же гвоздей набрал да полосок металлических. Знал, что пригодятся.

— Это верно, — кивнул я, осматривая пилы. Действительно, качество было отменным — тонкие, но прочные, с острыми зубьями.

— А ещё что в том мешке? — указал я на небольшой мешочек, привязанный к седлу коня.

— А, чуть не забыл! — Фома хлопнул себя по лбу и отвязал мешок. — Семена, как вы просили. Насилу достал, но слово сдержал.

Я взял мешочек, развязал его и заглянул внутрь. Семена выглядели здоровыми, отборными — именно то, что нужно.

— Сразу же отдай Степану, — распорядился я, возвращая мешочек Фоме, — чтоб тот завтра же занялся посадкой. Да скажи ему, пусть возьмёт парусину — Машка выдаст — да накроет, так как в теплице я делал. А через седьмицу уже можно будет снять, чтоб дальше сама росла.

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в оранжевые тона. Мужики начали разгружать телеги, перенося добро в амбар. Бабы суетились вокруг, помогая и одновременно оценивая привезённое богатство.

— А что с этими делать? — Захар кивнул на свиней, которые уже успокоились и дремали, уткнувшись пятачками в солому.

— В хлев их отведите, — ответил я и не удержавшись от подколки. — Только Прохору не доверяйте, а то снова всей деревней будем ловить. — Все прыснули от смеха, а я добавил. — А завтра с утра займёмся разделкой первой.

Пока шла разгрузка, я отвёл Фому в сторону. Тот отдал мне деньги, оставшиеся с продажи досок. А я спросил:

— Как там в городе дела? Что слышно?

Фома огляделся по сторонам, словно опасаясь лишних ушей, и понизил голос:

— Неспокойно нынче. Говорят, подати увеличить хотят. Народ ропщет. А ещё купцы заморские приехали, диковинки привезли, да цены ломят несусветные.

— Понятно, — задумчиво кивнул я. — А о нас какие разговоры?

— Да разное болтают, — усмехнулся Фома. — Кто говорит, что перекупщик вы, что доски где-то покупаете в таких количествах да в город продаете, а кто-то, что артелей завел три десятка и они пилят лес вам дни и ночи.

— Ладно, — сказал я Фоме, — пойдём, поможем разгрузиться. А завтра обсудим всё подробнее.

Когда последний мешок был перенесён в амбар, а свиньи устроены в хлеву, я собрал всех во дворе.

— Завтра много дел, — объявил я. — Степан с утра проконтролируешь посадку семян. Про парусину не забудь. Петр с Ильёй закончат пристрой для угля и золы. Федот с Захаром разделают свинью. А мы с Фомой обсудим дальнейшие планы. Да, и не забудьте — вечером всех жду на пиво, — я кивнул на бочонки. — Заслужили.

Мужики довольно загудели, предвкушая вечернее угощение. День выдался удачным — запасы пополнились, дела продвигались.

Вечером, ужиная под яблоней, мы расположились как обычно — кто на чурбаках, кто прямо на траве. День выдался жаркий, но к закату воздух стал прохладнее, и сидеть в тени старой яблони было самое то. Захар, прожевав кусок хлеба с салом, отхлебнул пива и вдруг оживился.

— А я, кстати, Егор Андреевич, с кумом своим договорился, — он посмотрел на меня. — Михаил его зовут. Приедет с обозом, который за досками прибудет дня через три.

— Ну и хорошо. Заодно и им будет охрана в дороге. Ну и потом у нас останется. — Я отложил ложку и с интересом посмотрел на Захара.

Но тут вставил свои пять копеек Фома:

— Мы его про семьи спрашивали. Вы когда говорили найти работящих и надежных. Таких, которых можно было бы в Уваровку сманить…

— Дай договорить-то! — возмутился Захар, но Фома уже увлёкся:

— Так вот, спросили мы Мишку, не знает ли он хорошую семью, — Фома активно жестикулировал, разбрызгивая пиво из кружки. — А он сразу же и предложил своего знакомца!

Захар, видя, что слово у него перехватили, тоже решил не отставать:

— Когда они молодыми ещё были, тот знакомец увечье получил на войне, — Захар постучал себя по ноге. — Так с тех пор и прихрамывает.

— Но мужик крепкий, да работящий! — опять встрял Фома. — И жена у него не ленивая, хозяйство держит хорошо.

— Да ребятни трое, — добавил Захар, не давая Фоме снова перебить. — Мишка за него ручался, как за себя. Говорит, мужик что надо!

Я смотрел на этот словесный поединок и еле сдерживал улыбку. Оба так старались рассказать новость первыми, что получалось смешно и сумбурно.