— Ну что же, начнем обсуждение, — прокашлялся ректор. — Нам поступила официальная жалоба из Петербурга, конкретно от руководства всем известного царскосельского лицея о том, что студент Илья Штерн, игнорируя сословные правила и устои устроил драку с пятью представителями их учебного заведения, нанеся непоправимый ущерб их чести и достоинству. Тем самым запятнав и сам царскосельский. А так как Штерн — простолюдин, то от стандартных способов сатисфакции, принятых в стенах нашего учебного заведения, участники конфликта отказались, требуя применить к студенту первого курса Штерну дисциплинарные меры…

Ректор отложил в сторону лист, с которого читал, и внимательно окинул взглядом всех присутствующих педагогов, которые сидели за длинным столом перед ним. Я же стоял в другом конце кабинета, в торце стола, как нашкодивший пятиклассник, лениво ковыряя носком туфли цветастый ковер.

— Ну, я думаю, тут все понятно! — воскликнул Аристарх Моисеевич, гаденько потирая ручонки. — Только посмотрите на этого индивида!..

— Вам есть, что сказать в свое оправдание, господин Штерн? — перебил завуча ректор.

— Есть, господин ректор! — по-армейски отчеканил я. — Эти пятеро насмехались не только над студентами Московского в моем лице, но и посмели отпускать скрабезные комментарии в адрес моей спутницы, и дальней родственницы, талантливейшей целительницы Лилии Архангельской! Что я никак не мог стерпеть!

— Так вы отстаивали честь госпожи Архангельской? — уточнил ректор.

— Именно так! Мне не впервой слышать насмешки от молодчиков, но я не мог наблюдать за страданиям несчастной девушки и вступился за ее честь и достоинство! — ответил я, пуская немного дрожи в голосе.

— Я же говорю, посмотрите на этого… достойнейшего студента! Как мы можем его осуждать?! — внезапно воскликнул завуч.

От такой переобувки в прыжке охуели все, даже физрук, а Аристарх Моисеевич только продолжал шокировать педагогический состав:

— Я считаю, что нам необходимо признать действия этого… господина Штерна полностью правомерными, ведь это не просто вопрос о дисциплине! Это вопрос защиты чести и достоинства наших дорогих студенток! Кто мы такие — отказывать девушкам в защите от поползновений всяких закостенелых поклонников домостороя? Не Московская ли Магическая так гордилась своими прогрессивными подходами по совместному обучению не только девушек и юношей, но и дворян и простолюдинов? И что мы видим?! Нападки со стороны Царскосельского лицея, который до сих пор практикует раздельное обучение?! Стыд и позор нам, если мы позволим этим консерваторам линчевать нашего студента!!!

Последние слова завуч уже выкрикивал фальцетом, а после, выдохнувшись, сел на свое место, бросая гневные взгляды на ректора.

— Кхм… Какая пламенная речь, Аристарх Моисеевич… — протянул ректор, стараясь побороть внезапный приступ кашля. — Кому-нибудь есть что добавить?

Педагогический состав дружно замотал головами, после чего слушание по моему делу было спешно закрыто.

Как я оказался в коридоре — я так и не понял. Это была подкрутка от Б. Г.? Или у нового завуча шиза и раздвоение личности, что он ведет себя так непредсказуемо? Или дело в том, что этот старый хрен запал на Лилит и едва он услышал, что столичные быканули на его сладкую куколку — тут же взбесился? Нет, мне его увлеченность, конечно, сейчас сыграла на руку, но в будущем от Аристарха Моисеевича стоит ожидать вагон и маленькую тележку проблем. И ведь нет тут никакого способа заставить его на камеру пиписку целовать, вот в чем проблема! Неравные браки подобного рода конечно порицались, но только если невеста благородных кровей. А на за «безродных девок», к которым тут приписывали и Лилит, некому было заступиться, мать его.

Аристарх Моисеевич, куда же ты лезешь! Ты не знаешь, кто ее батя! А знал бы — держал бы свои шаловливые мыслишки при себе, и даже в сторону Лилит дышать бы боялся! Эх, не понимает старикан, от какого ужаса я его уберечь-то пытаюсь…

Много было непонятного, но одно я осознавал кристально ясно — пока не подтянули еще за какую херню, надо валить, потому что тут еще и преподаватели стали выходить с не менее задумчивыми лицами.

Надо срочно отчитаться перед княжичем о том, что меня пытались распять, но внезапно помиловали. Ведь и ежу было понятно, что царскосельские на этом не остановятся. Судя по всему, это была богадельня более широкого профиля, пусть и с магическим образованием. Кстати, надо поинтересоваться, почему большинство Шереметьевых шло учиться в московскую шарагу вместо того, чтобы чалиться в столичном заведении. Ведь судя по тому, как быстро эти пять петушар достучались до ректората Московской Магической, подвязки у них были довольно неплохие. Надо будет еще про другие команды разузнать, а то нажить себе во враги еще какую-нибудь делегацию пилотов будет для меня точно фатально, никакие указания по следованию канону не прокатят, а я только начал наслаждаться жизнью в этом мире. Хотя интернетика и листания лент соцсетей все равно пиздец как не хватало.

А еще я очень хотел спросить у героя войны, как он представлял наши соревнования в составе два на пять. Так, чисто для общего развития, заодно можно было бы и проверить, сколько раз Долгоруков сможет откатить время после того, как я применю свою безотказную технику «многоразового шахида», чтобы сжечь ему брови и волосы. Потому что это была подстава вселенского масштаба. Учитывая, что я услышал про питерских, бить нас с Мишаней на соревнованиях будут крепко, прям как в самой темной подворотне где-нибудь в районе Сенной или на Невском. Возможно даже по лицу.

* * *

Минутка Б. Г.-куна:

Ну что, ребятушки, думали, мы не выедем на арку с турниром? А мы выехали, пусть и к середине тома. Так сказать, разборки вокруг клуба были разминочным сюжетом, который мы тоже не бросим. А впереди у нас дуэли, пилотирование мехов и вот вся эта каноничная возня.

Глава 14

Едва я открыл дверь в кабинет Долгорукова, так сразу же получил крик в лицо: