— Сам не знаю, — пожал я плечами. — На пары хожу, на тренировки хожу, в церковь… Не хожу, но вроде и не обязательно. Да и шкварчать я начинаю еще на подходах, огнеопасно.

Все, кроме Лилит, посмотрели на меня, как на идиота, и только демонесса вполне себе правомерно поняла мои страдания. Ну не мог я ходить в церковь! Даже на Пасху, яйца посветить! Меня и так мужчины в рясах не сильно восхищали, а уж от запаха ладана и восковых свеч вообще дурно становилось, так что я чисто как безбожник, всегда тусовался за оградкой, пока маман делала там свои обрядческие дела.

— То есть ты никому по ебалу не присовывал? Ай! Валерия! — Валера дернулся, картинно хватаясь за ребра.

— Веди себя достойно! — прошипела младшая сестра этого абобуса, оформляя несчастному еще один чувствительный тычок.

— А как я еще должен называть дуэли Илюхи? Он же прямым костылем прямо в челюсть людям влетает! — вполне справедливо возмутился Валерик.

— Не, ну не то что бы совсем не дрался, но это было за пределами гимназии, — честно ответил я. — Да и по факту там основное кровопролитие на когтях Стивена, а я так, просто рядом стоял.

Опоссум довольно хрюкнул и продолжил делать то, что он там делал. Судя по звукам — перемалывал куриные кости, которые вполне буднично сгрузил ему Мишаня. Сначала здоровяк опасался кормить Стивена таким, говорил, что кости эти трубчатые и вообще, могут его поранить, но после гибели примерно десятого полотенчика Иванову стало пофигу. А я с самого начала знал, что эту тварь даже мышьяком не проберешь, тут нужна воля одного ехидного грузовика или какой-нибудь очередной сюжетный поворот типа достойного противника, битва с которым будет легендарна.

— Значит, не на тех ты Стивена натравил, — заключила Валерия. — С кем ты хоть подрался?

— Да были какие-то пять уе… — начал я, но скосив глаз на Валерию, все же начал выбирать выражения помягче. А то и меня тыкать начнет. — Было пять дебилов, которые стали плохо говорить про нас с Лилит.

— Про Лилит?! — тут же взвилась Валерия.

— Ага, — кивнул я. — Понаехавшей провинциалкой назвали.

— Провинциалкой?! Она была одета по последней столичной моде!!! — с каждым моим словом Валерия сатанела все сильнее и сильнее.

— Не, про платье говорили, что как седло на корове.

Валера, хорошо зная, что все оскорбления всегда собирает именно моя тщедушная персона, с огромной иронией наблюдал за разворачивающимся спектаклем. Но встревать не стал. Пусть Валерия хоть раз сделает что-нибудь полезное и окажется всецело на нашей стороне.

— Типа только на дойку в таком ходить, — продолжил я вербовать Воронцову.

— Козлы! Гады! Выродки!

Короче, младшую коротнуло и сейчас она перебирала все «легальные» оскорбительные слова и эпитеты, которые были в ее словарном запасе благовоспитанной дворянской дочери.

— … Подонки! Мужеложцы!.. Калоеды!

От последней формулировки удивился даже Валера, не говоря уже о нас с Мишаней. А с виду такая приличная девушка!

— Ну, они точно были не местные, — продолжил я набрасывать фактуры. — Смотрели на всех, как на говно, и выглядели высокомерно.

Воронцовы переглянулись, будто бы что-то знали.

— Питерские, — выдохнул Валера. — Еще какие-то особые приметы были?

— Кроме того, что они дебилы? — уточнил я. — Этого не достаточно?

— Завязывай. Говори давай, — обрубил серьезно Воронцов.

— На всех пятерых была темно-синяя форма с воротником под горло, будто у них сходка католических семинаристов была, — ответил я, показывая пальцем высоту того самого воротника на своем горле.

— Блять… — протянул Валера.

— Эй! Это моя фраза! — возразил я.

— Вы знаете, кто это такие? — спросил Мишаня.

Лилит сидела молча, увлеченно наблюдая за тем, как Стивен хрумкает под столом костями.

— Это педики из царскосельского лицея, — вынес свой вердикт Воронцов.

— Валера! Не выражайся так! — взвилась его сестра.

— А как мне их называть? Это же мужская гимназия! Ни одной девчонки, даже в армии не так тоскливо! И при этом обязательное проживание на территории, выходы в город ограничены! — распалился Воронцов. — Они же в царскосельском гордятся своими вековыми порядками, которые не менялись еще со времен опричнины! Конечно они там друг другу только в путь липкие сваи забивают! Ты думаешь чего я поступил в Московскую?!

— И чего? — спросила Валерия.