Ламия с кривыми клинками в шести руках рванула вперёд, её движения были отточены до совершенства. Лезвия сверкнули, рассекая воздух с тонким свистом, но…

Я даже не пошевелился.

Моя рука пронзила её грудную клетку, пальцы сомкнулись вокруг сердца. Она закашлялась, глаза расширились, но я уже пожирал. Её жизненная сила, её Закон, ее сила — всё это хлынуло в меня, как вино из разбитого кубка.

— Пожиратель! — взревел прохрипел один из оставшихся, высокий баранотавр с секирой.

Он замахнулся, но я лишь взглянул на него.

Аспект понимания пронзил его разум, как раскалённый клинок. Его глаза закатились, изо рта хлынула пена, и он рухнул, дергаясь в конвульсиях. Его мозг был перегружен всей той информацией об окружающем мире, что я естественным образом отфильтровывал.

Четвертый, выглядящий как огромная голова чего-то между человеком и львом, выпустил из пасти три стрелы. Каждая из них была заряжена Законом пронзания, но на моем нынешнем уровне это был детский лепет.

Стрелы рассыпались в пыль, едва коснувшись моей ауры. Прежде чем голова-лучник успел перезарядиться, моя ладонь уже прошла сквозь его переносицу.

Последний Руйгу задрожал, растеряв всю волю к сражению.

— П-пожалуйста… — прошептал он.

Я не стал слушать.

Моя воля сжала его, как кузнечные клещи. Его кости затрещали, плоть сплющилась, и через секунду от него осталась лишь кровавая лужа.

К моменту, когда с первой пятеркой было покончено, ко мне уже подоспели другие. Но это ничего не меняло.

Я не останавливался.

Руйгу вспыхивали, как свечи на ветру. Одного я раздавил гравитацией, увеличив его массу в тысячу раз за мгновение. Его тело схлопнулось в крошечную чёрную точку, которая тут же испарилась с тихим хлопком.

Другого разорвал техникой Шквала — моя атака ударила в него, как пучок плазмы, разрывая плоть на атомы. Его обломки разлетелись в пустоту, смешавшись с космическим мусором.

Некоторые пытались бежать.

Таких я разрывал на части максимально болезненными способами. Хуже врага может быть только трусливый враг.

Вскоре все межмировое пространство вокруг Тейи оказалось очищено от вторженцев. Вот только это не значило, что все кончилось. Руйгу были устранены, но Майигу и аватары, уже спустившиеся в мир, продолжали представлять угрозу для обитателей Тейи.

Спуск в атмосферу оставил за собой огненный шлейф. Воздух ревел, плавясь от трения, но мне было плевать. Внизу я уже чувствовал копошение вражеских легионов.

Они ещё не знали, что уже мертвы.

Я разжал пальцы.

Волна энергии ударила по планете, как молот по стеклу. Хотя, нет, скорее это было похоже на удар на стеклянной сфере, налепленной на стальной шар, ведь я приложил более чем достаточно усилий, чтобы ни сам мир, ни его коренные обитатели, ни барьер Кримзона, не пострадали.

Магические щиты лопнули с хрустом, словно тонкий лёд. Тела врагов вспыхивали — аватары, Майигу, даже просто одаренные. Они не успевали кричать. Они просто… исчезали.

За секунду от армий остались лишь тлеющие угли.

А я приземлился перед переливающимся золотом куполом барьера Кримзона. Его свет был тусклым, почти угасающим, но он держался.

— Кримзон! — мой голос потряс руины, сбивая пыль с разрушенных колонн. — Я вернулся!

Тишина.

Потом — треск.

Барьер дрогнул. Сначала едва заметно — лишь легкая рябь пробежала по его поверхности, словно отражение в воде, нарушенное падением камня. Затем трещины, тонкие как паутина, поползли от основания к вершине, испуская тусклое свечение.

Я стоял неподвижно, ощущая, как воздух вокруг наполняется электрическим напряжением. Каждый волосок на моей коже встал дыбом, предчувствуя момент разрушения.

Когда барьер окончательно рухнул, это произошло почти бесшумно — лишь легкий звон, будто разбилось хрустальное изделие невероятных размеров. Осколки, медленно падая, растворялись в воздухе, превращаясь в мириады сверкающих частиц.

Я сделал шаг вперед, и подошвы моих сапог хрустнули по обугленной земле.

— Ты… чертов… ненадежный… мертвец!

Голос, прерывающийся от эмоций, заставил меня повернуть голову. Аватар Кримзона материализовался в нескольких шагах от меня. Его глаза горели яростью, смешанной с чем-то, что я не сразу распознал — с надеждой?

— Пять лет! — прошипел он, сжимая кулаки так, что послышался хруст костяшек. — Пять лет я держал оборону, пока ты… где ты вообще был, Тарс?