Тишина повисла тяжёлым покрывалом. Я рассказал правду Шиито и Кримзону, но, похоже, пришла пора заявить об этом более, скажем так, официально.

— Он погиб, — сказал я, глянув в глаза сначала Крархе, а потом Вану. — Спасая меня. Без его жертвы меня бы здесь не было.

Крарха, отшатнувшись, села прямо на пол.

— Врешь! — взревел оборотень, бросаясь ко мне и хватая за грудки. — Такой как он не мог умереть, что бы ни произошло!

— Не вру, — ответил я, перехватывая его запястья и отрывая от себя. — Он был моим другом не меньше, чем твоим, и я не стал бы обманывать вас в таком!

— Ризелла, Линда, Бруср, Нувоам… я думала, что хотя бы Ал сумеет… Он умер, спасая тебя! — вдруг воскликнула она, поднимая на меня глаза, полные ярости. — Ты должен закончить то, что он начал! Маала. Ты должен ее прикончить!

Я посмотрел на горизонт, где уже сгущались сумерки. Где-то там, за границами миров, ползла эта чума.

— Я не просто прикончу. Я сотру её имя из истории, — пообещал я. — Клянусь на крови Алистера.

Йирро подошла и аккуратно коснулась рукой моего локтя. Я мягко похломал ее по ладони. Смысл был понятен и без слов. «Не „Я сотру“, а „мы сотрем“». Я развернул аспект понимания, сканируя их всех.

Крарха: её аспект силы пульсировал на отметке 80%.

Ван стоял неподвижно, но его аспект цербера 85% выдавал невероятный прогресс. Еще немного — и он подойдет к границе последней эволюции. Ну, либо ее подобия с учетом того, что сила Вана основывалась на системе Земель Небесного Грома, а не Содружества.

Йирро… Всего 50% аспекта дракона. Беременность забирала слишком много сил — энергия уходила на формирование плода. Да и в сражениях участвовать, чтобы находить просветления и пожирать силу врага, ей приходилось куда меньше, чем остальным.

И наконец Кийим. Я присвистнул.

— Девяносто процентов аспекта льва? — пробормотал я. — Всего за несколько лет…

Кийим оскалился, и его шерсть грива на мгновение вспыхнула пламенем.

— Месть — лучший мотиватор, — прошипел он. — Когда армия Умсы сожгла город, где жила моя семья, я…

Кримзон фыркнул, разводя руками, прерывая напряженное молчание и отвлекая Кийима от посторонних мыслей:

— А я как был без аспекта, так и остался. Но кто-то же должен оставаться трезвым среди вас, фанатиков.

Мур, дремавший у меня на плече, вдруг поднял голову и чихнул маленьким пламенем. Все, кроме меня, инстинктивно отпрыгнули — феникс, даже в таком уменьшенном виде, внушал уважение.

Но этот момент окончательно разрядил обстановку, Крарха даже улыбнулась сквозь слезы.

Шиито хлопнул в ладоши:

— Ну что, раз воссоединение состоялось… Давайте отметим воссоединение и помянем ушедших?

— Не сразу, — покачал я головой. — Для начала хочу помочь вам, чем могу.

Я мысленно протянув нить сознания к Воффарин. Ее присутствие отозвалось ледяным прикосновением где-то на границе восприятия.

— Воффарин, — мысленно приказал я. — Отдай мир-Банку, притащи его к Тейе.

После чего, не став выслушивать ответ, уже вслух, Вану:

— Вскоре ты получишь крупный осколок аспекта цербера, он заключен в солнце мира, который мне отдаст Воффарин. Усвой его, в лучшем случае это поможет тебе достичь полной завершенности.

Он кивнул, после чего ушел, напоследок бросив на меня многозначительный взгляд.

Я повернулся к Йирро, осторожно высвобождая тонкую струйку энергии драконьего уса. Другая струйка продолжала течь в Рейна, и я не собирался лишать своего питомца, уже достигшего силы Верховного Майигу, подкормки.

Но этой энергии было так много, что хватило бы и Рейну, и Йирро, и еще бы осталось. Тем более что дракониху, в отличие от остальных, я не собирался накачивать мощью до предела. Это могло бы не самым лучшим образом сказаться на плоде.

— Это… живое? — прошептала Йирро, широко раскрыв глаза, глядя на энергию дракона, в которой и правда ощущалась почти живая мощь.

— Эхо древней силы, — ответил я. — Оно поможет, но не навредит.

Энергетический дракон медленно обвил шею Йирро, и она замерла, когда золотые узоры начали распространяться по ее чешуе. Ее тело затряслось, но она стиснула зубы, не издав ни звука.

Я внимательно следил за процессом, чувствуя, как энергия обтекает плод, не касаясь его.

— Семьдесят процентов, — объявил я, перекрывая поток. — Дальше уже может быть опасно.