При этом правила Улья были перенастроены примерно так же, как в защитной сети Содружества, с целью максимально ослаблять врагов и усиливать союзников.

В масштабах не осколка, а целого мира, слитого, к тому же, из многих десятков других, добиться той же эффективности, что и в защитной сети, Циарин не смог. К тому же одно мое присутствие забирало на себя почти весь эффект этих правил, так что на Шиито, Крарху и Теневую Гвардию приходилась совсем небольшая часть.

Тем не менее, даже так силы моей и Циарина «свиты» довольно сильно разнились. Более четырехсот Руйгу, накачанных правилами Улья против восьмидесяти Гвардейцев, Крархи и Шиито, которых те же правила, наоборот, делали слабее.

И помочь им я бы никак не смог, потому что над головами Руйгу уже парил, дожидаясь, когда я войду в область максимального воздействия правил, сам Циарин.

Крарха попыталась размять плечи, но её движения были скованными, будто она плыла в мёде.

— Лобовой штурм? — в её голосе звучали нотки сомнения, что для неё было редкостью. — В таких условиях?

Я закрыл глаза, сосредоточившись на внутренних ощущениях. Да, большинство атрибутов работали с перебоями. Но…

— Он окопается тут и просидит хоть год, хоть двадцать лет, и с каждым годом будет только укреплять защиту. А в критический момент может даже предать, ударив нас в спину. Да и смысла продумывать какие-то тактики нет. Наш с ним бой все равно раскроет всем наше присутствие. Закончить с этим надо здесь и сейчас.

— Так что, план?

Я повернулся к Теневым Гвардейцам.

— Этот бой не входил в наши договорённости. Вы согласились защищать Содружество, а не участвовать в моей личной мести. Если кто-то хочет отступить — я не стану вас удерживать.

Тишина.

Потом Гаррош шагнул вперед.

— Мы не уйдём.

Остальные в унисон ударили латными перчатками по грудным пластинам доспехов.

Я не стал благодарить. Они не ждали благодарности.

— План прост, — продолжил я. Мои пальцы сжались в кулаки, и я почувствовал, как аспект льва наполняет их силой. — Вы уничтожите Руйгу, я уничтожу Циарина. На этом все.

Шиито рассмеялся, а Крарха лишь мрачно кивнула, принимая боевую стойку. Я сделал первый шаг вперёд — и мир Улья содрогнулся, будто почувствовав, что его дни сочтены.

###

— Тим Тарс, — проприветствовал меня Циарин. Его голос звучал как жужжание тысяч насекомых, сливающихся в странную, почти механическую речь. — Послушай меня прежде чем мы начнем уничтожать друг друга. Катрион предал тебя, вырвав твое сердце. Но знаешь ли ты, что он сделал со мной?

Одн аиз его лапок дрогнула, и в воздухе возникла иллюзия — образ молодого Циарина, еще не ставшего Байгу, сражающегося плечом к плечу с Катрионом.

— Он обещал мне равное партнерство, когда я еще был Руйгу. Мы строили планы на захват всего Содружества, которое тогда еще так не называлось! А потом… — голос Циарина стал резким, — когда я помог ему заполучить превосходящую силу, он кинул меня! Ударил в спину ровно, как и тебя! Лишь благодаря невероятной удаче я смог восстановиться и добраться до титула Байгу, как и ты сумел выжить и вернуться с подавляющей мощью! Разве ты не видишь? Мы на одной стороне. Против него! Раньше я ненавидел тебя, потому что ты работал на Катриона. Но теперь ты должен как никто другой понять меня!

— Интересная история, — ухмыльнулся я. — А мир свой на грань уничтожения поставил и всех своих шестерок притащил ты для того, чтобы отметить наше воссоединение, как пары лучших друзей?

— Меры предосторожности, — прошипел Байгу. — Мне известна судьба Умсы и Семургдалиона. Я не хочу повторения того же для себя. Если ты не примешь мою искренность, я буду вынужден защищаться.

— ' Вынужден ' ? — прорычал я. — Превратить Тейю в выжженную пустошь, растерзать Тарсию, оставив от нее лишь окровавленные обломки, увести моих подданых в рабство, охотиться за Эллисой… Это все ты тоже был «ВЫНУЖДЕН»? Катрион — сука. Ты прав, в этом мы с тобой можем быть солидарны как никто. Но одного у него нельзя отнять: он не наслаждается тем дерьмом, которое творит. Для него это просто бизнес. В отличие от тебя. Веди ты себя как он, отомсти мне и только мне — я бы, возможно, отнесся к тебе даже лучше, чем к той троице. Но гниль надо выжигать, как бы эта гниль ни вопила о своей праведности.

Циарин вздрогнул, его фасеточные глаза вспыхнули сотнями крошечных огоньков. Он щелкнул жвалами — звук, похожий на ломающиеся кости.

— Объединимся против общего врага! Дело же не только в Катрионе! Мой Закон тиранической узурпации… Я могу перенаправлять силы врагов против них же! Представь, что мы могли бы сделать с Великими Душами!

— Когда-то я мог бы пойти на сделку, — сказал я, медленно выдвигаясь вперед. — Пожертвовать личной местью ради общей победы. Но после того, как мне вырвали сердце, я стал законченным эгоистом. Теперь у тебя два варианта: либо ты преклоняешь колени и становишься моим орудием…

Циарин взревел — звук, больше подходящий гигантскому зверю, чем насекомоподобному существу. Его панцирь затрещал, обнажая скрытые под ним энергетические каналы.

— Лучше смерть! — его голос сотряс кристаллические структуры Улья. — Ты думаешь, я позволю превратить себя в такого же жалкого, обезумевшего зверька, как твой феникс? Я — Царь Улья! Тиран этого мира!

Пространство вокруг нас взорвалось. Циарин взмахнул конечностями, обрушивая на меня всю мощь своего Закона, усиленную установленными им правилами.