– Какие прогнозы врачей? – тихо спрашивает брат.

– Зандерс в палате на обезболивающих. С ним Вики. А Арчи увезли на операцию. Кость раздроблена, необходимо вставлять трубку, чтобы ключица срослась.

– Звучит хреново. – Дин откидывается на спинку кресла. – Но зато он хотя бы не пойдет ловить циклопа.

– Ага, – подтверждаю я и упираюсь локтями в колени. – Его пойду ловить я.

И три… два… один…

– Повтори! – громыхает голос Дина.

– У нас нет другого выхода, Дин. Нам нужен этот тендер. До съемок два дня. Поздно что-то менять. Я тренировался с ним целый месяц. Я не импульсивен. И я могу сделать это.

– Я уже один раз спас твою задницу ценой собственной жизни, – напоминает он мне в миллионный раз. – Хочешь, чтобы все это было зря?! Если хочешь сдохнуть, просто прыгни под машину. К чему это все?

– Я не хочу это обсуждать.

– Завтра же возвращаешься в Сидней. Я устал терпеть это дерьмо.

Ну вот и настал момент истины.

– Дин, я не планирую возвращаться в Сидней. Я собираюсь остаться здесь, на Гамильтоне.

Брат вскидывает брови.

– Повтори.

– Я не вернусь. Ресторан уже начал приносить прибыль, ты в состоянии нанять человека на мое место. Я остаюсь здесь, – как попугай повторяю я.

Он подрывается на ноги и начинает ходить из стороны в сторону.

Бесит.

– Все, что требовалось от тебя, Макс, – это втереться в доверие к этой влюбленной в тебя девчонке Ричардсонов и сделать так, чтобы она забила на тендер и он сам привалил к нам на блюдечке. Но ты даже с этим, мать твою, не справился!

Я собираюсь возразить, но меня отвлекает грохот у вендингового аппарата с кофе. Поворачиваюсь на шум и вижу застывшую с широко открытым ртом Эми. На ее глазах слезы, и я понимаю, что она слышала слова Дина.

Гребаное, чертовски гребаное утро.

Всю ночь я не могла уснуть. Ворочалась в постели, погруженная в целый калейдоскоп мыслей, ведь мне хотелось быть сейчас рядом с Максом, чтобы поддержать его, обнять, сказать, что все будет хорошо… Но это было невозможно. Никто не должен узнать о том, что мы вместе. Никто не должен увидеть нас.

И от этого сердце разрывается на части.

На потолке, на который я пялюсь который час, игриво переплетаются лучи восходящего солнца. Слежу за тем, как оно все сильнее и сильнее озаряет своим светом мою спальню. Наконец, больше не в силах бездействовать, подрываюсь и, надев первую попавшуюся футболку и сланцы, вылетаю из бунгало.

Часы показывают шесть утра. На розовом небе выделяется белый след пролетевшего самолета. Пальмы покачиваются на легком ветерке, а с пляжа доносится шум беспокойного океана, пока я спешно забегаю на кухню в дом папы и собираю корзинку фруктов, чтобы отнести их парням в больницу. В конце-то концов я могу сделать вид, что пришла к Зандерсу. Это не вызовет у семьи Макса вопросов.

Полчаса спустя я с бешено колотящимся сердцем подхожу к зданию больницы. Стоит пройти сквозь крутящиеся двери, нахожу взглядом Макса. Он сидит в кресле, зарывшись руками в волосы, а рядом с ним туда-сюда ходит какой-то мужчина. Прищуриваюсь, чтобы внимательно разглядеть незнакомца, и замечаю, что они с Максом очень похожи. Оба высокие, темноволосые и с горбинкой на носу. Вероятнее всего, это Дин, старший брат Макса. В последний раз я видела его лет шесть назад, поэтому могу ошибаться.

Неужели с Арчи все так плохо, что Дину пришлось прилететь из Сиднея?

По телу проносится дрожь, а в груди разливается холод. Пульс начинает зашкаливать и отдается в ушах, оглушая.

Надеюсь, Арчи жив.

Оглядываюсь по сторонам, чтобы понять, здесь ли их родители, и, убедившись, что их нет, уверенным шагом направляюсь к Максу.

Мы просто встретимся взглядами, и я подойду на ресепшен, чтобы сделать вид, что пришла к Зандерсу. Ничего такого. Лишь бы Макс знал, что я рядом.

Я оказываюсь совсем близко и силой мысли пытаюсь внушить Максу, чтобы он поднял глаза и увидел меня, но тут же замираю, услышав недовольный голос Дина:

– Все, что требовалось от тебя, Макс, – это втереться в доверие к этой влюбленной в тебя девчонке Ричардсонов и сделать так, чтобы она забила на тендер и он сам привалил к нам на блюдечке. Но ты даже с этим, мать твою, не справился!

Корзина с фруктами валится из моих рук, пока все органы в груди словно сжимают тиски. Резкая, пронзительная боль проносится по телу. А сознание отказывается верить в то, что я услышала. Это ведь не может быть правдой, да? То, что он сказал?

Заметив меня, Макс резко подрывается с кресла. Он подлетает ко мне, но я делаю шаг назад, отпрыгиваю от него как от огня.

– Лагуна… – начинает Макс, и мое тело начинает трясти от этого слова.

– Это правда? – едва удается вымолвить мне со слезами на глазах.

Я пытаюсь сдержаться, честно. Коротко и часто моргаю, чтобы не разрыдаться. Чтобы сделать вид, что я сильная. Чтобы притвориться, что мне все равно.

Но проблема в том, что мне не все равно, ведь я люблю Макса. Всегда любила.