Летиция Верс стояла полностью одетая, седые волосы собраны в безукоризненную прическу, на руках перчатки в цвет мантии, губы недовольно поджаты, будто ей под нос посмел залезть клоп. Женщина испепеляла взглядом, а мышцы лица еле заметно шевелились, пытаясь удержать рвавшуюся наружу ярость. Мать-настоятельница храма Рошанны, хозяйка подполья, деловая женщина, неофициальная правительница Темера, героиня революции — у нее было много имен, хотя чаще других за спиной использовалось «Старая ящерица». В ней действительно было что-то от рептилии, но сейчас был не самый подходящий момент, чтобы гадать, что именно. Пожалуй, хладнокровие.

— По крайней мере, ты не спишь, — вздохнула женщина, смиряя свой гнев. Еще раз придирчиво оглядела Элоизу. — У тебя есть пять минут, чтобы привести себя в порядок.

— Мы куда-то едем?

— Ты крайне догадлива.

— Посреди ночи?

— Это очевидно, — раздраженно дернула бровью Летиция. — Нас вызывает капитан полиции. На нашем участке кто-то нарушил правила.

«Твою мать», — подумала Элоиза. Она целый вечер убила, чтобы поднять себе настроение, и вот, пожалуйста. Но вслух она этого не сказала. Только кивнула, как бы говоря госпоже Верс, что выделенных пяти минут ей более, чем хватит на сборы. Всего-то нужно сменить мантию и убедиться, что из-под ворота не темнеют следы засосов.

— И на будущее, — бросила ей в спину хозяйка подполья, — если уж решишь сбегать, то хотя бы постарайся не попадаться. Не мне. Остальным.

Элоиза кивнула. Не то, чтобы она старалась быть пойманной. Уж точно не Летицией.

Коронера вырвало почти сразу, как они оказались на месте преступления. Капитан Ган, и тот прикрыл нос и рот платком, а про себя порадовался, что уже почти сутки не ел. В обшарпанной квартирке устроили кровавую баню. Постельное белье в застиранный цветочек окрасилось бурым, на подушках лежало изуродованное тело женщины. На ней не было живого места, ее словно пропустили через измельчитель для мяса и уложили подремать.

Рядом в петле болтался мужчина. Его лицо и грудь были измазаны кровью, а на щеках бурое месиво разъели дорожки слез.

— Вайолет и Сай Фареро, — проговорил коронер, поджимая губы на случай, если его опять начнет выворачивать наизнанку. — Вчера женщина не вышла на смену, а ее муж просрочил оплату аренды лабораторного кабинета.

— Кто хватился их первым?

— Начальник смены Вайолет. На теле помимо укусов есть следы, как и у предыдущих жертв.

— Затрахал до кровавых мозолей, а потом загрыз в порыве страсти, — закончил за него капитан Ган. Во рту стало кисло от этих слов. Коронер кивнул. — Где детектив?

— Он… его рвет. Все еще.

Ган сделал глубокий вдох и мысленно помолился всем богам, какие только могли помочь ему не закинуть юнца прямо в тухлые воды Солари.

— Мог бы и привыкнуть, — только и сказал мужчина. — Ладно, пусть приходит в себя. Как очухается, пусть заморозит тела, чтобы хоть что-то дожило до экспертизы целителей.

Коронер кивнул. Он дернул ручку двери, надеясь впустить в квартиру хоть немного относительно свежего воздуха. Внутри все пропахло мертвечиной. Дверь легко поддалась, а за нею оказался окутанный серым мерцанием силуэт. Коронер — человек немолодой, но еще сохранивший силы удивляться и пугаться — подскочил на месте от неожиданности и взвизгнул, как благородная девица при виде мыши. Женщина на пороге злобно зыркнула на него из-под капюшона серебристой мантии, тонкие губы сжались в сочащуюся раздражением линию.

— Мы к капитану, — заявила женщина. Коронер послужно опустил глаза и шагнул в сторону, уступая дорогу.

Женщина в сером прошла первой, за ней тенью проследовала фигура, облаченная в черное. Лицо также скрыто капюшоном, глаза опущены, только прицепленная к плечу серебристая саламандра, будто бегущая по складкам ткани, давала понять, что эта скромность — напускное. Эти женщины здесь — высшая власть, правосудие и закон в одном лице. Ну, если быть точнее, в двух. Об этом коронер старался не думать, его дело маленькое — зафиксировать факт смерти и высказать свои предположения. А еще привести их изрядно позеленевшего детектива. Чем он и поспешил заняться, оставляя женщин и капитана за закрытыми дверями.

Как только дверь квартиры хлопнула, запирая их в смраде насильственной смерти, Летиция скинула капюшон, как старую кожу. То же самое сделала Элоиза, но по бледности ее лица было ясно, что она и дальше бы с радостью стояла с натянутой до самого подбородка тканью, как зашоренная лошадь.

— Джеймс, — кивнула госпожа Верс. — Мы прибыли по первому зову.

— Благодарю, — степенно кивнул капитан Ган, неторопливостью движений показывая то ли уважение к правительнице подполья, то ли выдавая накопившуюся в его немолодом теле усталость.

Чтобы не смотреть на уродливые трупы, Элоиза сконцентрировала взгляд на Джеймсе Гане. Это был высокий худощавый мужчина с выбеленными временем волосами, будто покрытыми кристаллами морской соли. Зачесанные назад, они открывали пропорциональное лицо, исполосованное сетью морщин, но даже нанесенные возрастом отметины не мешали вошедшему быть гладко выбритым и безукоризненно прямым во всём: от осанки до наглаженных швов на одежде.

По серебристым шевронам на черном сюртуке Элоиза узнала, что капитан — заклинатель ветра. Не самая грозная коллегия, они были страшны в основном в паре с заклинателями воды, пламени, да и земли тоже. Но этот мужчина явно вызывал трепет сам по себе. Чувствовалось, что жизнь его не щадила, мотая, как песчинку в урагане, и он научился укрощать даже самые жестокие штормы.