Ей хотелось разбить что-нибудь еще, расколотить палкой шкаф, например, убить подушки, чтобы каждое перо легло на пол и «сдохло», сжать руки на чьей-нибудь шее.

«Ты всегда была дурой» – произнес в голове голос матери с насмешкой.

– Пошла ты! – процедила дочь раньше, чем сумела сдержаться.

Робот молчал.

Ему не объяснишь – у неё были чувства, была надежда, что началась, наконец-то, светлая полоса в жизни, что дела пойдут на лад. Появится мужчина, будут развиваться отношения, она ощутит свою нужность кому-то. Вместо этого ощутила дыру под ногами и ад в голове.

«Ненавижу!» – хотелось орать ей, но ярость уже спадала, уступала место дичайшему разочарованию, печали и желанию рыдать. И это из-за какого-то мудака? Как так?

– Включись! – вдруг приказала Хелена Аш Три.

Тот открыл глаза.

Она, шагая осторожно, сходила в кабинет, принесла ему телефон, дала в руки.

– Читай. Читай!

Тот послушно принял сотовый в руки, принялся скролить экран.

– Ты же психолог, так? Тогда объясни мне, как так?!

Конечно, она предпочла бы спросить Викторию, обсудить с ней детали, выстроить гипотезы, проанализировать каждую фразу этого мудилы, но Тори отсутствовала. А у Хелены дрожали руки, а вместе с ними нутро.

Эйдан читал быстро – ей казалось, в его зрачках отражается и изредка мигает свет.

– Что скажешь?

Наваливалась пустота и некое новое одиночество, куда более сильное, нежели раньше. Потому что больше она не верит, не желает заново искать. Она… сдаётся. Сколько можно в этой жизни падать? Почему события не поворачиваются таким образом, что можно хоть изредка отращивать крылья и летать? Нечестно.

– Социопат, – вдруг подвёл итог робот спокойно, и Хелене вдруг стало легче от этого слова. Почти так же, как, если бы Тори сказала: «Да он ни минуты твоей не стоит, этот придурок. Давай лучше нальем, выпьем и забудем его».

– Ты… так думаешь?

– Я уверен. Незрелый манипулятор, кем-то травмированный в прошлом. Не умеет выстраивать отношения, но желает получать эмоции, желает видеть, что он кому-то нравится. Будет устраивать тебе эмоциональные качели до бесконечности. Держать в «подвесе», делать вид, что он вот-вот согласится на новую встречу. Будет говорить комплименты, и ты будешь им верить. Не отстанет сам. В итоге ты потеряешь от нескольких недель до нескольких месяцев времени, будешь находиться то в редких просветах надежды, то в постоянной депрессии и тоске.

Она будто посетила психолога и теперь стояла напротив Аш Три с пустой звенящей головой.

– То есть… проблема не во мне?

– Нет. Но он будет заставлять тебя думать, что всё именно так.

– Зачем? Почему просто не начать встречаться, как люди?

– «Как люди» ему не нужно, он опасается любого настоящего сближения. Он озлоблен, но не показывает этого. Женщины ему теперь нужны только для того, чтобы ими «повелевать». Как марионетками. – Аш Три помолчал. После ответил на невысказанный вопрос. – Некоторые получают от этого ментальное удовольствие. Сомнительное, но именно так. Я рекомендую тебе его забыть.

Она не спрашивала рекомендаций и не нуждалась в них. Забыть! Как?! Если бы она умела забывать каждого никчёмного мужика в своей жизни за минуту, будни стали бы намного светлее. Пока Хелена подбирала злые слова от новой волны взметнувшейся ярости, Эйдан спросил:

– Могу я помочь тебе убрать осколки?

Это переключило внимание.

– Да. Пожалуйста.

Вновь опустились руки и погасла внутренняя лампочка. Вот как всё, оказывается, обстоит… Манипулятор. Очередной урод… А ведь сама бы разбиралась с этим долго.

Аш Три подметал кропотливо, её попросил не сходить с места. Залазил щеткой в каждый дальний уголок, не пропустил ни сантиметра линолеума – порядком уже изношенного. После тщательно протер его тряпкой, которую намочил в ванной. И только после этого вернулся на своё место у стены.

Наблюдая за процессом уборки, Хелена ощущала, как меняются эмоции. Как уходит негодование, пытается слиться в пучину отстранённости, деланого безразличия. Пусть она знает о том, что Микаэль не нормальный человек, но псих, однако, настроение будет теперь горчить очень долго. И одолевать сомнения – может, это всё-таки она? Может, он одумается, поболтает с ней еще пару-тройку дней и напишет: «Я ошибся. Ты классная. Пойдем гулять?»

– Не напишет. – Робот читал её мысли. – Он будет поддерживать в тебе желание услышать то, что ты хочешь услышать. И будет давать это «почти». Но впустую, без результатов.

Ей не хотелось это слышать и хотелось тоже. Правда нужна, даже, если она болезненна.

– Эйдан… – На неё смотрели внимательно, серьёзно. – Со мной что-то… не так?

Ну вот, она опять сползла туда, где нуждается в починке.

– С тобой всё так.

Только легче не становится. И, видимо, не станет еще долго. Она будет сидеть сегодня в грёбаных четырёх стенах и думать о Микаэле. Ждать его сообщений, верить, что они придут. На этот раз правильные, тёплые и нужные.