Шрифт:
— Тридцать девять и три, — сказал я. — Высокий, но не критичный. Поможем.
Лекарства я не стал доставать. Местные могли не понять, а жар — не всегда враг. Главное — сбить и не дать подняться выше.
Я усадил Савку, смочил тряпку в прохладной воде, начал обтирать. Воду менял несколько раз. Снял рубаху — тело дышало. Через час он уже сидел ровнее, глаза стали яснее.
— Есть хочешь? — спросил я.
Он кивнул.
— Значит, дело пошло на лад.
Женщина дрожащим голосом поблагодарила:
— Ты… как знал всё. Без трав, без молитв — и легче.
Я лишь кивнул.
— Наблюдай. Если ночью снова поднимется — зови.
Вечером в дверь опять постучали. Та же женщина. В руках — узелок.
— Спасибо вам, лекарь. Он ест уже, играет даже. Вот, возьмите. Сами пекли.
Развязал — внутри были пирожки. С капустой. Теплые ещё. Запах такой, что я чуть слюну не пустил.
— Спасибо, от души, — сказал я.
Она поклонилась и ушла. Я сел за стол, ел и думал — вот она, народная благодарность. Не медаль, не почёт — пирог, поданный с добром.
Ночью не спалось. Я перебирал в голове десятки эпизодов из прежней жизни. Грязь, инфекции, антисанитария. Сколько жизней уносила не сама болезнь, а гной, немытые руки, загноившиеся раны…
Мыло. Надо мыло.
Я знал базовый рецепт: зола + жир = щёлок, потом кипячение, фильтрация, отстаивание. Ничего сложного, но надо найти подходящий жир.
Завтра — пойду к мяснику. Или к Марфе — она знает, где чего добыть.
Запись в тетрадь:
День шестой. Савка — жар. Температура 39.5. Без лекарств сбил — помог. Благодарность — пироги. Вечером — мысли о мыле. Начинаю думать об общей гигиене. Мыло — ключ к профилактике.
Глава 7
Утро началось мирно. Даже слишком. Никто не стучал в дверь с воплями "доктор, спасай!", никто не поджигал печь так, что дым валил в избу. Даже мыши, кажется, решили не устраивать ночные пробежки.
Я встал, развёл огонь, поставил вариться золу с жиром — начал эксперимент по изготовлению мыла. Пока кипело, принялся записывать:
Без гигиены нам крышка. Мыло — приоритет.
Зола кипела в кастрюле. Пахло… ну, не жасмином. Добавил немного сала — Марфа отдала кусок. Жир начал растворяться. Белёсая пена поднялась, всё шипело.
Я фильтровал через тряпки, остужал, ждал. К обеду у меня был тёмно-серый кусок, мылкий на ощупь, немного едкий, но — мыло.
Вышел на улицу, обмыл руки. Щипало. Но работало.
Прошёлся по деревне, понюхал местных. Воняли. Сильно. Особенно мужики, особенно летом. Поговорил с парой соседей — мол, надо бы мыться.
— Мыться? Дак вода холодная же! — отмахнулся один.
— А что это за глина такая, мыло говоришь? — спросил другой.
Я лишь кивал. Знал: агитация будет делом долгим.
К вечеру поговорил со старостой. Тот поворчал, но разрешил устроить короткий сход. Селяне собрались у колодца. Я вышел с куском мыла в руке.
— Вот. Это мыло. Оно очищает кожу. Смывает грязь. Убивает болезни.
Толпа гудела. Один спросил:
— Это что, от лихоманки помогает?
— Нет. Но не даёт лихоманке появиться.
— Такого не бывало, — пробормотала бабка. — Чтоб грязь убивала.
— В моих краях бывало. Я фельдшер. Лекарь. Мы это проходили. И не раз.
Кто-то кивнул. Кто-то фыркнул. Но двое — забрали кусочки на пробу.
У Марфы вечером сидели на крыльце. Она выслушала, усмехнулась:
— Ты б ещё зубы чистить велел. Вот потеха была бы.
— И это скоро. — Я хрустнул коркой пирога.
— А если серьёзно — продолжай своё дело. Поначалу смеяться будут. Потом — благодарить.
Я кивнул. Она была права. Марфа, к слову, выглядела особенно хорошо. Улыбалась мягко, глаза блестели. Под сорочкой угадывались округлости. Красавица — женщина. И рядом с ней было тепло.
Запись в тетрадь:
День седьмой. Мыло сварено. Первая агитация. Двое — согласились. Остальные — посмеялись. Марфа — поддержала. Продолжать. Гигиена = выживание.
Глава 8
Когда ты в прошлом, а из медикаментов у тебя остались только мазь из подорожника и настой зверобоя, волей-неволей начинаешь задумываться о тяжёлой артиллерии. Антисептики. Настойки. Всё, что может убить заразу, остановить гниение и продлить чью-то жизнь. А значит — нужен спирт.
Проблема одна: его здесь практически нет. Совсем. Даже намёка.
Местные пьют брагу. Такая жидкость годится разве что для полировки дверей или отмывания щепок от ожогов. Медицинской пользы — ноль, а запах — как у вёдра с кислыми яблоками.