— Спасибо!— Ответил мальчуган с трудом удерживая их в руках. Катерина забрала их у него, одну разрезала пополам и протянула половинку, он счастливый умчался в комнату размахивая большим пластмассовым солдатиком.

— Какие классные груши… Давай я пирог сделаю?— Предложила она.

— Здорово! Давай, сто лет не ел пирога с грушами…— Одобрил Антон подхватывая на руки прибежавшего вновь Димку и изображая из него самолёт полетел с ним по комнате вызывая у того счастливый смех.

Пирог выдался на славу, они ещё сходили угостили родителей, этому гостиницу особенно обрадовался отец, большой любитель выпечки. Антон рассказал,что насобирал груш и думает завтра их свезти на рынок продать в городе. Мама сказала, что сегодня отец накопал сумку картошки и если он продаст ещё и её, будет совсем замечательно и сразу выдала ему список, что нужно будет купить и привезти на вырученные деньги. Антон добавил в список то что нужно было ему и Кате, забрал сумку с картошкой, чтобы утром не заходить и пожелав родителям спокойной ночи ушли к себе.

Эта ночь выдалась у него снова бессонной. Катя посапывала свернувшись калачиком возле него, а ему не спалось. Мысли вихрем кружили в голове. Он хотел понять, что хочет от него будущее? Что ещё он должен исправить? А может ничего уже и не нужно исправлять? По сути сейчас он может с полным основанием сказать, что впервые он доволен собой и своей жизнью. Но неужели он прошёл снова такой длинный жизненный путь только, чтобы исправить свои отношения с Катей? Неужели его тогдашний опрометчивый поступок так сильно исказил его будущее и он не стал по настоящему счастлив только поэтому? А что есть счастье? В чём был смысл его жизни?

Ответов не было. Только тишина, ночной шорох сада за окном вдалеке и редкий лай собак на улице.

Он тихонько встал, прошёлся босыми ногами по прохладному полу, приоткрыл форточку — ночь дышала влагой, парком и каким-то таинственным ожиданием. Всё казалось одновременно родным и чужим. В прошлом он бы подумал: “Вот бы так начать всё заново…” — а теперь, когда этот шанс у него действительно был, он не знал, как с ним правильно поступить.

Из письменного стола он извлёк свою потрёпанную “Тетрадь Перемен”— самое удивительное она сопровождала его в любой локации, как верный и молчаливый спутник. Взяв её в руки сел за стол. Открыл последнюю страницу, взял ручку, задумался, а потом вывел:

“17 сентября 1996года. Ночь.

Пирог с грушами был вкусным. Катя улыбается. Димка счастлив. Я жив.

Может, всё и правда так просто?

Но чувствую — впереди ещё что-то важное. Как будто одна из дверей ещё не открыта.

Не забывай: ты сюда не только за любовью вернулся.

Ты вернулся сюда — за собой… настоящим.”

Он положил ручку, спрятал тетрадь, сел обратно на кровать и осторожно, не разбудив, обнял Катю, притянув её ближе. Она на миг шевельнулась, пробормотала что-то нечленораздельное и снова затихла, доверчиво положив ладонь ему на грудь. Засыпая, он подумал, что прошёл некую точку невозврата, когда прошлое теперь уже будет не властно над ним и сейчас он начал писать новую главу своего будущего. Внутри него разлилась тёплая волна нежности, какая медленно заполняла его изнутри — ни одна женщина в его жизни не значила столько. Ни одна не жила в его сердце так глубоко, как она.

За окном ветер шевелил листву, по небу медленно плыла половинка луны. Где-то в глубине сада заухала сова. А в доме, пахнущем грушёвой выпечкой, новыми мечтами и старой любовью, начиналась новая глава его жизни.

Глава 20

Уйти, чтобы вернуться

…Он открыл глаза от яркого солнечного света какой светил ему в глаза пробиваясь сквозь щель в жалюзях на окне. Зажмурившись сел в кровати по привычке пытаясь нащупать рядом тело Катерины. Но её не было, вместо железной полуторной кровати он сейчас сидел на широкой, мягкой деревянной софе. И тут же в который раз его мозг испытал шок, потому что обстановка вокруг снова изменилась. Исчезла его убогая однушка с минимумом мебели, вместо этого он находился внутри просторной квартиры с добротной мебелью, светлыми стенами, вместо тюлевых занавесок, современные жалюзи на окнах, дубовый шкаф с книжными полками, плазма на стене, толстый узорчатый линолеум на полу— всё это не просто говорило о достатке, оно будто бы воплощало чью-то аккуратно спланированную жизнь.

Он встал со своего места, медленно, с опаской — как человек, оказавшийся в чужом доме, хотя чувствовалось: здесь всё вроде бы его. На двери висел его халат, в шкафу висели рубашки его вкуса, на комоде стояли флаконы с туалетной водой..

На прикроватной тумбочке лежал его смартфон — новенький, блестящий, с разблокированным экраном, На нём горела дата: 1 августа 2025 года.

Антон провёл рукой по лицу и ощутил щетину.

— Что за чертовщина?.. — пробормотал он.

Он уже привык к скачкам: то в детство, то в юность, то ещё куда-то. Но сейчас это было нечто иное. Всё выглядело слишком… стабильно. Словно он не проснулся — а очнулся в параллельной версии самого себя.

Он прошёл по квартире, будто проверяя реальность. Кухня — стильная, с кофемашиной и плитой индукционного типа. На холодильнике магнитики — и среди них фото: он и… Катя. Катя, повзрослевшая, красивая, улыбающаяся. Они держались за руки и стояли на фоне какого-то европейского города.

— Этого не может быть... — выдохнул он.

Он снял фото, посмотрел на него ближе. Это были они, без сомнений. Катя — в синем платье, волосы чуть короче, но взгляд тот же. Он — в лёгкой рубашке, с небольшой чёрной бородкой “эспаньолкой”. Улыбка настоящая, живая, не вынужденная, как в старых фотографиях.

На кухонном столе — записка:

“Любимый мой Антошка, мы с Димкой поехали в бассейн, по пути заскочим в супермаркет, надо забить холодильник. Буду к двум…Наверное( рядом нарисованные лукавые смайлики), Разогрей себе, что-нибудь если проголодаешься. Люблю. К.”

Он медленно сел на стул. Глаза защипало. Записка. “Люблю”... Она... Катя…?!

— Неужели я смог?.. — тихо спросил он сам себя. — Или это очередная проверка?

Он смотрел в окно — за которым всё было как всегда. Город, солнце, автомобили. Всё настоящее. Всё — как будто бы результат его решения.