— Доброе утро… — сказала она сонным голосом, — ты не исчез?

Антон сжал её в объятиях.

— Нет. И не планирую.

— Тогда налей мне воды. Пить очень хочется, — слабо рассмеялась она, не убирая руки с его груди.

Он аккуратно поднялся, накинул футболку и прошёл на кухню. Налил в кружку воды, огляделся — всё здесь было ему родное и знакомое, но уже немного другое. Он и сам был другим. И всё происходящее казалось ему слишком настоящим, чтобы быть просто случайностью.

Когда он вернулся, Катя уже сидела, укрывшись одеялом, волосы спутаны, глаза всё ещё чуть сонные, но с тем же тёплым светом, каким когда-то светилась его первая любовь. Она взяла кружку, отпила и посмотрела на него пристально:

— Я тебя немного боюсь, знаешь?

— Меня?

— Да. Тебя настоящего. Ты… как будто другой человек. Более взрослый. Спокойный. Не похож на того Антона, которого я знала в письмах и по коротким встречам. Тогда ты всё время спешил, был какой-то порывистый, смешной… А теперь в тебе что-то есть, чего раньше не было.

Он сел рядом, обнял её за плечи.

— Это потому что я стал другим. Очень многого переосмыслил. Может, если бы тогда мы с тобой остались, я бы так и не вырос…

— А сейчас?

— Сейчас я не хочу тебя терять. Никогда.

Катя не ответила сразу. Она прислонилась к его плечу и, не глядя, сказала:

— А я боюсь, что всё это — ненадолго. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Как будто… нас поставили на паузу, а потом включили снова. Но ведь кто-то может снова нажать на “стоп”?

Он молчал. У него не было слов, чтобы развеять её тревоги. Потому что он сам не знал — не сорвёт ли время его снова, не отбросит ли обратно в тот странный коридор между мирами.

Но сейчас она рядом. И он не должен тратить ни секунды.

В этот день они почти не выходили из дома. Катя стирала детские вещи, гладила, убиралась на кухне, и её присутствие преобразило пространство. Даже старая выцветшая и застиранная дорожка , по которой бегал Димка, казалась уютной, будто в доме поселилась жизнь.

Антон занимался починкой дверцы у шкафа, заодно отремонтировал кран в ванной, и всё это время украдкой поглядывал на неё — как она ловко управляется с повседневными мелочами. Было в этом что-то трогательное и очень домашнее.

— Антон… — окликнула она его под вечер, когда Димка уже снова устал от беготни и игрался своими игрушками .

— Да, Катюш?

— А если у нас правда получится? — Она смотрела на него испытующе, будто боялась поверить.

Он подошёл, сел рядом и обнял её.

— Получится, если мы этого оба захотим.

Катя кивнула, будто приняла какое-то важное внутреннее решение.

А потом прошептала:

— Тогда я пока не поеду домой. Пусть муж думает, что я у мамы. Я хочу остаться ещё. Хотя бы на чуть-чуть. Дать нам шанс.

Он кивнул. Не мог выдавить из себя ни слова, потому что в горле опять стоял тот самый ком. Но внутри него что-то выпрямилось, укрепилось. Он знал, теперь всё зависит от него. От того, как он проживёт каждый день этого шанса.

— Знаешь, — сказала она, подбирая колени под себя и укутываясь плотнее, — я ведь думала, что всё во мне уже перегорело. Что та девочка, которая ждала тебя столько лет, умерла. Но вчера… — Она запнулась, взглянув на него с лёгкой улыбкой. — Вчера я снова почувствовала себя живой. И нужной. По-настоящему.

Он наклонился и поцеловал её в висок.

— Она не умерла, Катя. Просто спала. И теперь проснулась.

В этот момент Димка бросил свои игрушки и подбежал к ним.

— Мама… А дядя Антон у нас будет жить? — спросил он с самой искренней детской прямотой.

Катя замялась, но Антон сам ответил, протягивая к нему руку:

— Если ты не против, то да. Тебе нравится у меня?

Димка согласно кивнул и залез к ним на кровать, уютно устроившись между ними. Он обнял Катю одной рукой, а второй ухватился за Антона.

Антон вдруг понял, что именно этот момент — самый настоящий в его жизни. Не первый поцелуй, не горячая ночь, не дикие метания души, а вот это утро. Простой солнечный свет, тёплая рука ребёнка, лёгкое дыхание женщины, которую он потерял и всё-таки нашёл.

Он знал: времени у него может быть немного. Но пока оно у него есть — он сделает всё, чтобы у этой женщины и этого ребёнка больше никогда не было чувства брошенности.

И с этой мыслью он крепко обнял обоих.

Той ночью Антон снова не мог уснуть. У них с Катериной накануне снова был бурный секс, казалось они не могли насладиться друг-другом. Сейчас Катя и Димка давно дышали ровно и спокойно, окутанные мягким теплом домашнего уюта. Он лежал на спине, глядя в потолок, и чувствовал, как в груди постепенно зреет страх — не от потери, не от любви, а от неизвестности.