Отец мне всегда говорил, нельзя показывать то, что ты добрый и что тебя можно уговорить пойти на то, чего не желаешь, люди сразу же сядут на шею. Нужно всегда делать то, что задумал сам, а не идти на поводу у людей. Именно так я и хотел действовать, но только когда наберу силу, не в том я сейчас положении, чтобы качать права. Только я сам допустил ошибку, по крайней мере, никто меня к данному действию не подталкивал. Случилось это в один из моих приездов в госпиталь, я как обычно сделал свою работу и вышел на улицу. Тут снова привезли раненых, так часто бывало, раненых всегда огромное количество, их подвозили постоянно.

Магические силы у меня ещё были, но устал морально и присел на скамейку, на которой отдыхали солдаты, помогающие в госпитале. Сейчас они метнулись к подъехавшим повозкам и машинам таскать раненых. Тут я увидел девушку или женщину лет двадцати пяти. Лицо красивое, хоть и заплаканное, но сейчас она не причитала, а успокаивала бойца, лежащего в кузове. Но меня впечатлило не это, а то, что у этой девушки отсутствовали обе руки выше локтей. Только что их потеряла и прибыла вместе с ранеными. У самой рук нет, а успокаивает парня, жалеет его, это вызывает уважение, ведь ей же сейчас наверняка очень больно. Судя по одежде, эта девушка санитарка, вытаскивала раненых или просто попала под очередную бомбёжку и взрывом срезало руки.

Самостоятельно девушка спуститься не могла, прыгать из кузова довольно высоко, но при этом она попросила первыми вытаскивать тяжелораненых, которые получили ранение в живот. Я подошёл со спины и оказал незнакомке помощь. Сам не знаю, зачем это сделал.

— Ох! — Выдохнула девушка и резко обернулась, видимо боль отступила.

— Так это Вы тот самый!? — Спросила она, а её глаза удивлённо распахнулись.

Красавица, ничего не скажешь. Не знаю, как фигура, в этой дурацкой форме не поймёшь, но характер как у бойца.

— Это я тот самый, — не сдержал я улыбки.

Конечно, обстановка не позволяла улыбаться, кругом стонут раненые, а я тут улыбаюсь как идиот. Впрочем, вскоре сделал серьёзное лицо и стал помогать людям, стараясь не обращать внимания на девушку. Сам не знаю, почему так среагировал, может, у меня просто давно никого не было, вот и заинтересовался. Она так и не уходила, пока внутрь не занесли последнего пострадавшего, после чего подошла ко мне.

— Большое спасибо, руки очень сильно болели, — улыбнулась она мне. — Даже не знаю, как теперь без них.

Девушка несколько секунд помолчала, а потом уселась на пыльную землю и зарыдала. Горько, как ребёнок, всхлипывая и жалуясь на свою нелёгкую судьбу. Я уселся рядом и обнял её, но сидеть со мной в обнимку она не пожелала, тут же вскочила на ноги и убежала в здание.

— Нужно ехать, — ко мне подошёл Звягинцев. — Сегодня работы больше не будет.

— Не перетрудитесь, — проворчал я.

Всю дорогу ехали молча, а когда голодные и уставшие добрались до своего барака, я принял решение.

— Товарищ капитан, прикажите своим людям привезти завтра эту девушку ко мне, — попросил я. — Если не затруднит.

— Зачем? — Удивился мужчина.

— Помочь ей хочу, зачем же ещё?

— Так ты ведь ей уже помог, — напомнил сотрудник НКВД.

— Она лишилась рук, хочу исправить этот недостаток.

— Значит, ты и это умеешь делать?

— Умею, — кивнул я. — Только дело это очень трудное и долгое.

— Насколько долгое? — Уточнил капитан.

— Не знаю, как пойдёт. Не всё от меня зависит, но на пару недель точно.

— Исключено, — заявил мужчина. — У нас завтра другая задача, таких инвалидов сейчас много, идёт война. Ничего, как-нибудь приспособится.

— Вот оно как? — Ухмыльнулся я и тут же начал злиться. — Значит, завтра у вас какая-то другая задача? Замечательно, ну вот и выполняйте эту задачу, а мне как раз хотелось отдохнуть. Вкалываю без выходных, куда это годится.

— У тебя тоже будет задача, — капитан уставился на меня, как будто хотел прожечь дыру.

— С чего это? Кто за меня стал решать, какие задачи мне выполнять и что делать?

— Советский Союз решает за всех, — сообщил мне капитан. Он уже изрядно покраснел и с трудом сдерживался от злости, ещё и моя улыбка его бесила.

— Я гражданин не вашей страны и не твоя ручная собачонка, так что можешь со своими задачами катиться куда-нибудь подальше и забери с собой свою свору.

— Не забывайся, Константин Сергеевич, — сухо произнёс командир. — Ты сейчас находишься в подвешенном состоянии. Мы пока не решили, нужен ты нам или нет.

— Даже так? — Я не сдержался и громко расхохотался. Юра, слушавший наш разговор, тоже не сдержал смеха, остальные были предельно серьёзными. — Позвольте поинтересоваться, а кто у вас решает, нужен я или нет? Это что за идиот? Или моей помощи огромному количеству раненых бойцов недостаточно, чтобы понять, что я очень полезный человек?