Только сейчас я обратил внимание на то, что гул с фронта резко приблизился, а в городе стояла нездоровая суета. Вообще к гулу мы уже все привыкли и не обращали на это внимание. Уже было такое, что фронт прорывали, но наши солдаты снова отвоёвывали позиции. Я подумал, что и сейчас будет так же, но, к сожалению, ошибся, что подтвердил вернувшийся капитан.

— В машину, быстро! — Скомандовал он.

— Что случилось? — Спросил я.

— Немцы прорвались, — пояснил он. — Надо отойти подальше от линии фронта, ты нам очень дорог.

— Понятно, — кивнул я и заспешил обратно в барак.

— Забыли что-то? — Заботливо спросила Василиса.

— Что я мог забыть в твоей комнате? Быстро собирайтесь, мы уезжаем, — начал я поторапливать девушек. Хорошо, что капитан пока не возмущался.

Юре ничего говорить не нужно, он тут же забрал свой огромный заплечный мешок, в котором носил всё наше добро. Я уже был в курсе того, что он пополнил наш продовольственный запас. Где-то умудрился раздобыть солдатские мешки и свалил туда всё съедобное, что только под руку попалось. Один из рюкзаков вручил Ваське, второй у него забрал я, не переломлюсь, он хоть и силён, но неудобно будет рюкзаки в руках таскать, да и устанет быстро. На то, что наш отряд немного увеличился, капитан ничего не сказал, терпеливо дожидался.

Похоже, в городе уже все знали о том, что немцы прорвались, стояла самая настоящая паника, люди бегом старались убраться подальше. Хорошо, что тут осталось не так много людей, самые благоразумные заранее уходили подальше от линии фронта, некоторых выселяли принудительно. К сожалению, наш небольшой отряд, состоящий из трёх машин, далеко уехать не смог, всего километра на три.

— Воздух! — Заорал один из бойцов.

Количество немецких самолётов на самом деле многократно увеличилось, только до этого они нас не замечали, а тут на нас обратили внимание сразу два юнкерса. Я уже был в курсе того, что это тихоходные бомбардировщики, а эти скоты всё равно ходили без прикрытия истребителей. Впрочем, в воздухе столько немцев, что наши лётчики вряд ли сюда сунутся, скорее всего, они прикрывают основную армию, а не малые отряды. Я хотел попробовать сбить один из самолётов, но капитан схватил меня за руку.

— Не делай глупостей, — сообщил он мне, — тебя уже и так ищут.

Люди пилотов не интересовали, они нанесли удар по оставленной на дороге технике, все бойцы укрылись в лесополосе. Никто не стрелял, хотя все вооружённые, старались как можно плотнее прижаться к земле. Эти самолёты действительно наводили на людей страх, заходя в атаку с громким воем, от которого мороз по коже. Хватило одного захода двух самолётов, чтобы мы лишились техники. Хорошо, что успели вещи забрать.

— Метко бьют, с. ки! — Прорычал капитан. — Чего разлеглись, подъём!

По дороге мы прошли немного, всего пару километров, а потом свернули в сторону леса и побежали со всех ног. Причина для этого была веская — впереди показалась немецкая колонна. Похоже, немцы не только прорвали оборону, но и уже начали заходить в тыл нашим войскам, а мы об этом узнали только сейчас, встретившись с ними. Не только мы заметили немцев, по дороге шли беженцы, которые до этого момента надеялись, что наши смогут сдержать оборону и не уходили. Сейчас они тоже мчались в сторону леса.

В основном, тут были только мирные жители, но фашистов это не смутило, начали бить из пулемётов по народу, у меня едва волосы на голове дыбом не встали. Нам повезло, не успели подойти к перекрёстку близко, а тех, кто был ближе, скосили почти всех.

— Дай сюда, помогу! — Заорал я, выхватив у одной женщины ребёнка, почти грудничка, она отставала.

Бойцы НКВД показали себя хорошо, несколько человек тут же залегли и стали стрелять в фашистов, чтобы хоть как-то их отвлечь. Но на такой дистанции их ППШ, как мне показалось, не очень эффективны. Мы смогли добраться до леса, при этом никого даже не ранили, я вернул ребёнка матери и оглянулся.

Впервые я своими глазами увидел, что такое фашизм и геноцид. Всё поле было усыпано трупами гражданских, два человека из нашего отряда были ещё живы, они отстреливались. В их сторону выехало сразу два танка, один ведь может не справиться. При этом танки ехали так, чтобы давить раненых, подававших признаки жизни. Не жалели никого, я видел, как механик-водитель танка снова сделал вираж по полю и проехал по мальчонке лет шести. Несмотря на окружающий шум, я как будто услышал, как хрустят кости, просто жуть. А я ещё был недоволен, когда лечил в госпиталях взрослых людей.

— Господин, как такое вообще возможно? — Юра тоже был ошарашен, у него даже руки дрожали. От волнения он снова перешёл на родной язык.

— Сейчас мы их тут всех порвём, — прорычал я.

— Надо идти, — капитан схватил меня за плечо. — Позже за всё спросим.

— Пошёл нахер, — рыкнул я и хотел двинуть ему локтём в зубы, но не преуспел. — Вали, а мы вас тут прикроем!

Все кому повезло, уже успели убежать в лес, на поле осталось немного раненых и два наших бойца. Счастливчики, ничего не скажешь, пули вокруг так и свистят, а их не задевает. Правда, повредить танки из своего оружия они не могли, жить им оставалось недолго. Тоже просто по ним проедет и всё, даже окопа нет или канавы.