Раньше по работе всегда замечала, что младшие школьники частенько подходили и обнимали своих преподавателей во время каких-то эмоциональных переживаний. Им нужен был именно тактильный контакт. Мне также перепадало частенько от ребят этой радости, не только от малышей, но чаще даже от подростков, с которыми мы делили совместные тяготы походов и экспедиций. Такие встречи были приятны и поднимали настроение надолго.

– Полноте, - приобнял меня, а я заметила, как его лицо озарила улыбка и тоска во взгляде чуть утихла.
– Бегите уже, а то наш сухарь будет выговаривать потом долго, что время его отнимаете попусту.

За пару минут мы дошли до склада, где нас дожидался Макар Лукич и какой-то мужчина из служивых. На вскидку ему было около сорока лет. Коротко стрижены волосы, но без следа седины и гладко выбритое чуть худощавое лицо, цепкий взгляд светлых карих глаз и подтянутая фигура выдавали непростого человека. Сразу заметно, что он всё примечает и делает собственные выводы. Брюки с лампасами по бокам заправлены в добротные кожаные сапоги, а вместо рубахи что-то наподобие кителя без каких-то там опознавательных знаков. На поясе широкий ремень с пристёгнутыми ножнами и несколько небольших кожаных сумочек с непонятным для меня содержимым.

«Ох, не простой мужчина, совсем не простой», - возникло сразу в голове как только оценила его внешность.

– Доброго денёчка, - поздоровался за нас двоих Прохор.
– Я привёл Маньку, как и велели.

«Так бы и треснула этого пацана за это его «Манька», чтобы неповадно было называть так меня. Такое обращение больше козе или корове подходит, привёл он меня...», - на языке крутилось, а вот высказать всё что об этом думаю, к сожалению, не могла.

Склад являлся подобием большого амбара со множеством деревянных стеллажей заставленных и заваленных рулонами, мешками, тюками шерсти, ящиками, бочонками, сундуками, плетёнными корзинами и коробками. С первого взгляда было трудно разобрать, что где находиться и нагромождение всего этого напоминало беспорядок. Но чем дольше рассматривала склад изнутри, тем больше убеждалась в наличии определённой системы. Продукты питания располагались только по правую сторону от входа и не мешались с амуницией и обмундированием.

– Аким, ты на меня не шибко бухти, - выдал недовольно писарь даже не взглянув на нас с Прохором.
– Я такой же подневольный человек, как и ты. Так что не артачься, а давай ещё раз пройдёмся по списку. У тебя, Шило, бабы дома имеются и должен сам знать что им надобно.

– Макар Лукич, у меня не лавка и ты не на ярмарке, - выдал как-то устало мужчина.
– Сам знаешь, что выбор остался не богатый, - окинул меня пристальным взглядом.
– Обоз ещё не скоро будет, так что по пять аршин сукна, ситца и льна выдам, ниток добавлю, но больше пока не спрашивай даже.

– Отмеряй тогда пока то, что есть, - сказал с сожалением в голосе и присел на лавку у стены.
– Кожи добавь ещё, Кузьмин сапоги возьмётся тачать. Хлопот ты мне добавила, девонька, но то не твоя вина, — вздохнул тяжело мужчина.

Пока Аким Шило отмерял озвученные отрезы ткани и переговаривался с писарем и Прохором, у меня было время осмотреться на складе. Беседа мужчин крутилась всё вокруг уже известных мне новостей, поэтому не интересовала.

Внимание моё привлекли небольшие бухты с пеньковой верёвкой, что стояли почти в самом углу на нижней полке. С этим материалом я была хорошо знакома, так как приходилось для питомцев готовить когтеточки, используя пеньку. Волокно для неё получают из стеблей технической конопли, так как обладает оно прочностью, надёжностью и долговечностью. На самом деле из такой верёвки можно много что сделать и у меня сразу возникло несколько идей в голове.

«А почему бы мне для себя не связать лёгкие сапожки или чуни из пеньки?»– напрягла память, вспоминая несколько идей из интернета.

На самом деле вязаная крючком обувь одно время пользовалась спросом и были мастерицы, которые вывязывали настоящие произведения искусства. Я что-то сложное связать не смогу, но простым столбиком или с накидом освою запросто. На подошву можно использовать кожу раз она есть в наличии. Решение приняла быстро и прихватив одну из бухт, направилась к Макару Лукичу.

– Это чего ты удумала, девонька?
– поинтересовался мужчина.
– На что тебе эта пенька?

«И как я могу это вам объяснить?»– обдумывала варианты.

Осталось только взглядом показать на сколько я нуждаюсь в этой самой верёвке и крепче прижать к себе. Жалостливые глазки творят настоящее чудо...

– Да пусть берёт, этого добра у меня с избытком на складе. Списана всё равно давно из-за ненадобности. Отписывался ведь, что нет нужды в ней, а её шлют всё и шлют, - щедро отмахнулся от меня Аким.
– У меня бабы с неё пояски плели, - поделился новой идеей.