Естественно, ни в какие диалоги с Сабировым я вступать не собирался. Даже после того, как мои зомби обезоружили его и немного потрепали, он оставался чертовски опасным.

Его надо было прикончить быстро и без пафоса, не рискуя попусту. Оружие жнецов Амира себя исчерпало, огнестрела у него нет, но может быть припрятан нож, а значит, у него все равно остается шанс.

­­— Не убивай, Рокот… — словно преодолевая гордость, прошептал он, продолжая пятиться. — Мамой клянусь, верным псом твоим стану, лично тебе голову Папаши принесу! Всевышним клянусь!

— Чего стоят клятвы правоверного неверному, а, Амир?

Еще час назад ненависть заставляла думать, что я быстро и с удовольствием разделаю его, и, может, даже помочусь на его останки. Ну, не в прямом смысле — скорее, отдал бы приказ бойцам сожрать труп.

Но, глядя, как он отползает от меня на четырех костях, как его монобровь вопреки логике встает «домиком», какой ужас плещется в глубине черных глубоко посаженных глаз, я испытывал отвращение.

Не так-то просто прикончить безоружного человека.

Не человека — чертовски опасную бешеную тварь. Разве человек будет кайфовать от вида кишок? Но все равно просто взять и прикончить существо своего вида — задача та еще. И куда ненависть девается?

Но необходимость толкала к цели. Хотелось раззадорить себя, вспоминая ему все его грехи, разозлиться, зачитывая приговор… Хватит соплей, Рокот! Жестокий мир — жестокие правила, если не ты, то тебя.

Потому я коротко, глядя ему в глаза, сказал:

— Чистильщик Амир Сабиров, я, чистильщик Денис Рокотов, вызываю тебя на дуэль.

— Дуэль? Так дай мне шанс, Рокот, — оживился Амир. — Так нечестно, ты вооружен, я беспомощен. Я не принимаю твой вызов!

Однако система жнецов посчитала мой вызов справедливым, а ресурсы — соответствующими.

Денис Рокотов, чистильщик Амир Сабиров принужден к принятию вашего вызова.

Ставка Амира Сабирова: 7-й уровень чистильщика, оружие «Подчиняющие оковы», 373 универсальных кредита.

Ваша равноценная ставка: 8 381 универсальный кредит.

В следующий момент Амир, который, похоже, тоже получил уведомление о дуэли и ставках, зарычал. Я уловил движение его руки к голени, к ножу, чего я и ожидал, выхватил пистолет и выстрелил. Ни к чему усложнять.

— Это тебе за садизм, сука.

Амир даже встать не успел, дернулся, закрывая рукой рану чуть ниже ключицы. Черт, в голову же целился! Между пальцами Сабирова побежала кровь.

— За неизвестного чистильщика, которого ты убил.

Я выстрелил еще.

— За жителей Кали, женщин и детей…

Их полегло много, потому палец нажимал на спусковой крючок снова и снова, пока в магазине не закончились патроны. Тело Амира, или, скорее, уже труп дергался. Зомбаки возбужденно заурчали при виде фонтанчиков крови, но и меня постепенно накрывало бешенство, ненависть к таким вот уродам, с которыми не договориться по-человечески, которые не понимают доброты и принимают ее за слабость, которые…

— Хер тебе, а не сорок девственниц, говнюк.

Вот теперь проснулась ненависть, и я, смахнув оповещение системы, заслонившее обзор, шагнул к трупу, потому что мой список претензий не закончился.

— За мой вспоротый живот. — Удар. — За тех, кого ты насиловал. — Удар. — За Машу!

Я был уверен, что Машу он тоже насиловал, а если нет, то обязательно сделал бы это в будущем.

Теперь уже точно Амир подох, и от каждого моего удара труп вздрагивал, и дергалась башка, почему-то напоминая передергиваемый затвор.

Воздав врагу по заслугам, я будто бы увидел себя со стороны: разъяренного, с горящими глазами пинающего труп в окружении безмолвных зомби — и сразу успокоился, сказал вслух:

— Шоу закончилось. Клоуны разъехались по домам.

Да уж… Негоже было глумиться над трупом на глазах своих же людей, но выплеснуть все пережитое из-за него требовалось. Просто, может быть, не так по-маньячески.

Я осмотрел бездумные морды зомбаков, отошел в сторону и скомандовал, указав на труп Амира:

— Кушать подано. Извольте жрать, товарищи!

Зомби накинулись на труп со всех стороны, и я вспомнил сцену из фильма «От заката до рассвета», когда упыри поедали мальчика-китайца — но до момента, когда вперед вырвался щелкун по имени Клац-Клац и единственным движением мощных челюстей раскроил Амиру череп. Две минуты — и от бывшего врага остался только скелет, и то не весь. Мелкие кости пальцев зомбаки сожрали, а ребра Клац-Клац понадкусывал.