Мне не совсем понятно, почему буржуа обыкновенно не лк, бит чтобы его называли его настоящим име..ем. Короли назывг лись королями; священники священниками; рыцари рыцарями; он настаивает на своем инкогнито. Вы можете обращаясь к нем называть его человеком нового времени или передовым человеком или просто по национальности; но как-то трудно сказать ему глаза что он буржуа. Но сказать надо, и его заставить повторить чтобы он ясно видел себя таким какой он есть, и чтобы он м_0 сам себя п знать.

Но для успеха дела, надо подходить к нему с уважением, I стараться избежать всего того, что м. гло бы унизить его собствен ное достоинство. Очевидно, что он не единственный предста ьитель, а только одна из разновидностей человечества. И) множества попыток человечества устроить свою жизнь, его ой несомненно один из самых интересных, я бы даже сказал, самы] <'удачных>>, особенно если принять во внимание что он поль

лея минимальным количеством гипотез и что следовательно зультаты его как будто доказательны. Он решил жить на этом вте, не предполагая существование другого, или по крайней ре не ставя своей жизненной практики в зависимость от такого едположения. Он повел себя как челе век не во сне. Он сказал: . существую», не: «Я вижу сны, следовательно я существую» \лспъ бы его не вывела из состояния сна; я мыслю: я- вижу ?сны метафизик ), а наоборот: «Я действую, следовательно не сплю, следовательно я существую». (Мускульное чувство: вство реальности). Затем: утверждение собственности, (Я как падатель вещей; имение предшествует бытию). Сначала труд, него собственность.

После этого как можно говорить что буржуа нет? По самому эеделению это существо существующее по преимуществу, это ТОЕек провозгласивший: «Я существую». Он долго должен был эоться чтобы стать, чтобы убедить самого себя в своем суще-ювании, чтобы иметь возможность утверждать, что он суще-ует. Чего, чего не говорилось, чтобы сбить его с этого пути? Но сто ответа, он действовал. «Живем ли мы по-христиански, вем ли мы?», спрашивал Боссюэт. Буржуа отвечал: «я живу», рва робко, потом помзре того к к он научался жить, вез реннее. «Жизнь есть сон, немного менее преходящий», говорил скаль. Буржуа поверил в жизнь и сумел дать существенность

. «Как мало места мы занимаем на этом свете», говорит Бос-?т, и еще: «не знаю не есть ли то что мы называем бедиствова-:м то-же состояние сна только менее спокойное; не знаю вижу я реальные вещи, или только смущен пустыми призраками» *).

А буржуа знает, что он не спит. Он стал работать, и приру

призраки; он взял вещи в руки, все переставил и привел в ядок. Не совсем еще проснувшись, шатаясь со сна, он нашел

место, пусть маленькое с точки зрения Времени и Простран-

, и устроился в своем «уголке вселенной».

Но почему он уверен что он больше не спит? «Сны нас сопро-ргают до самой старости», говорит Боссюэт. «Что такое одо-ающие нас беспричинные страхи, как не страшные сьы?». И ("олюбие «ведущее нас от трудоЕ к трудам, от обмана к обману рлающее из нас игрушку в руках людей», разве это «тоже не

превращающий мнимые удовольствия в истинные мучения»

наступит смерть, наступит «последнее мгновение, и Когда оно шло наша вся остальная* жизнь оказывается мечтой и заблу-|нием». Перед лиЦиМ смерти будет ли он еще верить в жизнь?

«Бог не хотел, говорит Николь, чтобы впечатление произ-кмое на человеческую душу Смертью, могло быть умалено

) Ср. у Фенелона: «Если сои может порождать обман чувств, (чаемый только при пробуждении, кто смеетъ утверждать, что е бдение не есть другой род, пли другая степень сна, из которо-не ие возможно выйти, и обман котораго не может быть обличен '«им другим состоянием чувств?».

Б. ГРУТХЕПСЕП

посредством тех ухищрений, к которым они прибегают перед лицом других неудобных истин, и которое заключается в том чтобы затуманивать очевидность и уверенность притворными сомнениями». Что же он станет делать перед лицом величайшей из несомненностей, Смерти?

Он будет подобен тем, слабым духом, которые, чтобы спастись от неизбежной мысли «ищут покоя у себя, дома, в своей семье, в : : жене, в детях, в своем маленьком имении, б своем маленьком, хозяйстве, б СЕоем маленьком поле, ими же посеянном, в своей маленьком жилище, ими жэ построенном», говои Николь.

Выхолит, что буржуа просто развлекающий себя трус.Н «один из тех, что работает чтобы оглушить себя ш>м<_м своей работы»*) Но это-то он и отказывается признать. «Порядочный человек, которому не в чем себя упрекнуть, ничего не боится, и > никогда не испытывает страха»,**) Он с_.м будет упрекать своиа , противников в том что они питают ь сердцах вульгарные страхи развращающие человека. Когда эти противники возразят ему, чтс он не умеет умирать, он станет на смертном одре доказывать, чтс| наоборот, он сумеет быть мужественным до конца.

Что же буржуа — трус или герой? Или то трус, то геройЛ Вопрос, мне кажется поставлен неправильно. «Я не знаю, Н1 кто меня поместил в мире», -говорит Паскаль, «ни что такое мир ни что такое я сам; я нахожусь в ужасном неЕецении обо всем» — «Как я не знаю откуда я взялся, так не знаю и куда я иду»! Так что надо быть или очень трусливым или очень мужественным* идешь ли вперед смело глядя по сторонам, стараешься ли ни 4 чем не думать. Но человек провозгласивший: «я существую™ видит себя 1.е в таком свете.