словаря («сине море», «чисто поле», «ретивое сердечушко», «тем-ый лес», «девица», «молодец» н т. д.). О влиянии «городской»,

е. искусственной поэзии говорить неприходится: если при раз-ых сдвигах стиховых границ и получаются иногда стихи, напоми-ающпе «четырехстопный ямб» русской пскусственнолптературной етрпки (напр. «Пошел милашечка домой»), то ясно, что с'овпа-енпе это случайное, ибо «ямбический характер» стиха вызван десь действием специфически - частушечных законов, и самое потребление таких ^и 51 «ямбических» стихов в перемешку «хореическими» не находит себе никакой аналогии в искуственно-итературной метрике. Но следов влияния искусственной литера-уры нельзя обнаружить не только в метрике, но и в других э.темен-ах частушечной поэтики- частушку приходится рассматривать как исто народную поэтическую форму, как продукт вполне самостоя-[ельной и свободной от какого бы то нибыло внешнего воздействия [Волюцпи народпой песенной поэзии.

Рассматривая частушку с этой точки зрения н контексте всей ароднои песенной поэзии, мы задаем себе вопрос: является ли ча-тушка болезненным или здоровым явлением, признаком вырож-еппя пли признаком прогресса? В обществе распространен взгляд (а частушку, как на явление упадочное. Невидимому взгляд этот ян. главным образом, на оценке музыкального текста частуш-;п. действительно убогого в мелодическом отношении. Но к стпхот-орной стороне частушки взгляд этот применять было бы ошибоч-ю. В отношении метрики частушка является положительно высшим

1) Характерно напр. что среди частушек Ряз. губ., наиечатан-

ых в Верстах, сдвиги ударешш встречаются в тринадцати (именно

№ № : 4, 7, 10, 12, 14, 17, 18, 20, 22, 25, 31, 32, 37), т. е. прибл.

35%, тогда как сдвиги стиховых границ были отличены нами

?ишь в 8%.

ЬН. И. ТРУБЕЦКОЙ

достижением народной поэзии. В предшествующем изложении мь постарались ноказать насколько богата частушечная метрика, смотря на простоту своих основ. Довольно убогий ритм двухтакто-вого плясового стиха в частушке свершенно преображается, приобретает совсем исключительную гибкость и оказывается способным порождать целую массу разнообразных ритмических комбинаций и эффектов. Ни в одной другой форме народной песни мы н( найдем такого искусного использования всех ритмических возможно стей.

Но частушка отличается формальными достижениями не только в области метрики. Нельзя не отметить того внимания, которое в частушке уделяется «инструментовке», т. е. искусному подбор] звуков. Установка на качество звуков речи дана уже самым принципом рифмы. Но в частушке эта установка получает дальнейше* развитие и приводит к разнообразнейшим сочетаниям звуковых повторов. Попадаются частушки, совершенно насыщенные звуковым! повторами:

На крылечке струбы рубят,

Меня все ребята люябт:

Тот тащит другой тащит, —

Только кофточка трещит. ? Причем иногда отдельные звуковые повторы использованы каламбуры, напр.:

Как у нашей души-Маши

Акурщтненькпй носок:

Девять курочек усядется, десятый петушок. Правда некоторую склонность к звуковым повторам проявляют и другие виды народной песни, особенно те, которые знают рифму (плясовые!), — но нигде эта склонность не выразилась так яр-! ко и не породила такого многообразия звуковых эффектов, именно в частушке. — В области «внутренней формы» частупш представляет большой интерес. Стремление к максимально - крат кому н максимально - яркому выражению мысли, и, притом непременно к ритмическому расчленению этой мысли согласие строфической схеме четверостишия, — все это порождает громадное разнообразие троп, фигур, затейливых смысловых вывертов! Иной раз получается с виду бессмыслица, истинный смысл которое можно понять только, зная тот реальный факт, по поводу которогс} частушка была сложна Но иногда впечатленпе бессмыслицы толь-; ко обманчиво и происходит от сложности примененной фигуры. Та* напр.

Я курил, куршть махорку,

А теперь курю табак:

Я любил, любил девчонку,

А теперь — старых баб

МЕТРИКЕ ЧАСТУШКИ

На первый взгляд кажется будто между первой п второй полу-рофой смысловой связи нет: в первой описывается повышение зборчпвостп (прежде махорка. — теперь табак), а во второй — шиженпе (прежде девушка. — теперь старухи). Но уже со «вто->го взгляда» ясно, что связь есть: ухаживание за девушками свя-но с расходами па подарки и потому заставляет экономить на ку-зюга, общеппе же со «старыми бабами» расходов не требует (м. даже приносит доход) и позволяет улучшить качество потребляют табака Га м. б. этот табак есть даже подарок «старых баб»), ысль — польза сказать, чтобы очень глубокая п высоконравст-я, по выражена она остроумно и чрезвычайно ловко. Фигуры тропы частушечной поэзии следовало бы изучить повнпматель-е. Они развитее п сложнее, чем в какой бы то нп было другой фор-народпой поэзии и норой напоминают самые изысканные оборо-высокоразвптых искусственных литератур Востока. К сожале-1Ю, до спх пор частушку изучали только со стороны наименее важ-»й для оценки ее чисто литературных достоинств, именно, со стопы пресловутого «отражения быта»...

Итак, по своим формальным достоинствам частушка в народ-)й поэзии занимает высокое положение. Это — самая конструктив-\я форма пародной песни, завершение длинного эволюционного яда. Ее упрекают в бессодержательности, в бедноте мысли. Это >яд ли правильно. Прежде всего, — с чем сравнивать? Для сравне-»я надо привлекать величины однородные и соизмеримые.. Беседе, шуточные частушки пади сравнивать с другими шутливыми юизведениями народной поэзпи, и при этом сравнении юмор ча-ушкп всегда окажется гораздо тоньше и развитее, чем э.тементар-й п неуклюжий юмор эпических «небылиц-небывальщин» п т. под., равнпвать же частушку с причитаниями, заплачками плп грустны-а протяжными песнями методологически неправильно. Исполняема под аккомпанимент гармонпки, на посиделках и супрядках в |чюсфере деревенского флирта, частушка, конечно, не может за-Шать в себе ни глубокомысленных философских сентенпип, ни й^аженпя щемящей тоски. Можно сказать, что частушка прибли-йеяьно соответствует эпиграмме, мадригалу п альбомным стпхот-зренпям «искусственной» поэзпи. Частушка должна обо всем гофрить с улыбкой: этого требует деревенский светский этикет. Очень рюто эта улыбка действительно является искренним выражением реааботного жизнерадостного настроения. Но не менее част* опа яв-яется условной, деланной. И тогда за ней можно почувствовать гыдлпво запрятанные от постороннего взора сильные душевные я...

Кн. Н. С. Трубецкой

ПАРАДОКС БУРЖУАЗНОГО МИРОСОЗЕРЦАНИЯ

Письмо к приятелю

РегсЬапсе то с! г е а т I' Нат1е1 I

Нет, дорогой друг, я вовсе не выдумал буржуа. Я только да» лаю попытку определить явление, которое описывалось мне! гими. Буржуа, «бывший ничем, стал всем»; я хочу показат! что он нечто вполне определенное. Было время, когда он себ называл Человеком и воплощал собою весь человечзский рс* Понятие буржуа тогда не имело определенного содержаниу Настало мне кажется время точнее определить это содержание дать слову буржуа определенный смысл. Я и хочу вскрыть, ил* вернее, самого буржуа заставить вскрыть этот смысл. Он дс статочно взрослый для этого, —он достиг уже возраста размьш ления. Я знаю, как это неприятно, когда наступает Еремя самс определения, когда оказываешься принужден признать чем т; действительна был. Трудно примириться с мыслью, что не бы; чем нибудь другим. Но познать действительное в безгранично океане бывших возможностей, в этом-то и заключается самс познание.