БИБЛИОГРАФИЯ

нис: туземцев приняли как вольнонаемных, оплачиваемых одеждой и провизией. Не то чтобы он кого нибудь убедил, но перепугались, не имеют ли дела с каким нибудь более важным партийцем, присланным в коммуну подслеживать".

Одним из членов коммуны был, между прочим, татарин Али. Рассорившись с остальными, он бросает их. Тут мы слышим впервые про басмачей.

„Через несколько дней после от'езда татарина, по коммуне разнеслась весть, что он присоединился к одной из шаек прославившегося разбойника, Ма-дамин Бека, который все смелее стал ширить свои набеги с гор по степной низине. Ватаги этого легендарного рыцаря Туркестана кружились уже давно в более отдаленных углах края, издева-' ясь над всеми попытками крас-I ных отрядов и патрулей, высланных с целью уничтожения «разбойника». Являлись неизвестно откуда, скрывались неведомо ку-I да, будучи атакованы пропадали, как под землею, на штурм прилетали, как с неба; не будь кро-| вавой жатвы и груды пепелищ, , что они оставляли после себя, можно было бы подумать, что это вымысел людской молвы. От вождя своего переняли они дерзость и сноровку, одинаково силь ные, от товарищей — краткость , процедуры при расправе. Нападали прежде всего на правительственные имения, на ссыпные пункты и всякие основы коммунистического хозяйства. Охотнее всего приходили на готовое. И этой наукой обязаны были своим врагам.

Заклейменные товарищами, как скопища обыкновенных преступников, они, однако, как бы черпали мощь свою из мышц лежавшего в летаргии богатыря — духа грозных властителей азиатских степей. Проходя и исчезая, как дикая и необузданная стихия, она были сынами своей суровой земли, которая пишет свою историю росчерками молний, пролетающих раз в столетие над замершей ширью степи".

А вот и описание посещения коммуны Мадамином под видом коммуниста-мусульманина.

«Необычный гость направлялся верхом к коммуне. Появился в долине неведомо откуда, выплыл, как дух над острым срубом яра, в месте где река углублялась в омут недоступный. Презирая торные дороги', ведущие к коммуне, с правой и с левой стороны, он ехал себе по взгорью, оглядываясь беспечно вокруг. Небольшой, как и его лошадка, казался он сартишкой заурядным с первого любого базара. Лишь тюрбан снежной белизны и халат необычайно по тем временам приличный, выдавали более богатого «бая».

— Товарищ! Коммуна бекты-мирская здесь?

— Здесь! — А ты чего? Кто присылает? — смерил его внимательно взглядом.

— Центральный комитет! — ответил вновь прибывший, с гордостью, выпятив губы.

— Центральный Комитет присылает Тугузбая, члена мусульманской коммунистической пар-тип и организатора туземных коммун!

Развалился па коне, меряя сверху Ефрема.

— Ваш комиссар, либо другой там какой начальник, где?

В канцелярии приезжий пред'-явил действительно документ, подписанный видными партийцами, как- организатор мусульманских коммун и заслуженный член Центрального Комитета...

Комиссар и несколько товарищей, собравшихся в канцелярии, приняли все это с некоторым удивлением. Участие туземцев, как товарищей в деле революции, было программной новостью, привезенной в последнее время из Москвы. Среди местных товарищей говорили об этом с насмешками и не в серьез, не думая расставаться с укоренившимся с давних времен понятием о туземцах, как о скотине».

В сознание членов коммуны начинает вкрадываться смутное

ЬИПЛИОГРАФИЯ

подозрение, когда приезжий стал настаивать на своем желании уехать, не дожидаясь завтрашнего дня.

— «Ночная ты птица — прн-двннулсяк нему ближе комиссар, а вот я, например, имею инструкцию, чтобы никого ночью ' па коммуны не выпускать, даже после захода солнца. Определенную инструкцию...

— Имеешь, так стереги своих. Вот там козел бродит по полю... Вврнв его. Я о сопровождении не прошу. .Моя инструкция ?— ночью ездить.

— Откуда же это такая инструкция? Не слыхали мы! Можно узнать?

Сарт посмотрел на него вызывающе.

— Нельзя 1 — ответил он кратко.

— Ну, ну1 странно ты начинаешь вести себя, товарищ! А ежели мы да и скажи: нельзя*! — Н( льзя выехать из коммуны ни сегодня, ни завтра.

Гость пропустил эти слова мимо ушей. Его внимание было теперь целиком занято солнечным диском, который одним краем касался уже горизонта.

— Пора! Пора уж! — вздохнул, вставая с места.

Товарищи вскочили, как по команде, окружая его сомкнутым кругом. Несколько рук легло на рукояти револьверов.

— Ни шага! — схватил его за плечо комиссар, -— останешься здесь, понимаешь.

Сарт посмотрел медленно вокруг, обежал взглядом одно лицо за другим и усмехнулся наивно.

— Что вы! — Я хочу только Богу помолиться. Солнце заходит; — он снял платок повязанный вокруг бедер, и разостлав его на земле, стал на колени, чтобы начать обрядовые поклоны.

Неончиданное, хотя в сущности столь понятное желание, расстроило совершенно готовившихся напасть.

— Дурак какой то! махнул рукой комиссар, презрительно смотря па бьющего лбом поклоны

сарта, — пот так- коммунпа мусульманский»!

Ефрем уже хотел удалиться как

«...внезапно пронзительны* крик прозвучал в воздухе. По вернувшись с быстротой молнии он увидел, как ближайший I коленопреклоненному сарту па дает навзничь, схваченный сниз} за ноги. Почти одновремегпк брякнуло в него тело другой от толчка, данного с пезоурпд-ной силой. Прежде чем он успе.' дать себе отчет в том, что случилось, он увидел Тугузбая вне раздавшегося круга, отступающего шаг за шагом к своему коню. В руке у него блестел новенький наган, направленный на ошеломленных товарищей.

— Руки вверх! болваны!—закричал он, срывая пулен шапку с головы первого с края. Подняли руки как один.

— Мадамин бек, он же Ту-гузбай, благодарит за прием товарищей коммунистов! — броши: он садясь на коня. — БерегиИЮ все как приеду другой раз Чмокнул сквозь'зубы и тронул как бешенный, прямо перед со бой, на прямик к реке. Прежде чем кто нибудь успел послать 8; ним пулю/он пропал уже ъ скалах над яром».

Идет дальнейшее развитие дей ствий басмачей. В коммуну ( большим трудом прибыл специальный гонец с инструкциям и; города.