— Что он хотел? Сколько пошли за ним?

— Не так много. Десяток, может, чуть больше. Он еще тогда казался сумасшедшим. Появился ниоткуда, хромал. Рассказывал что-то о мести. О деньгах. О возможности ударить по самому императору. Отомстить за нас, за наши семьи, за рабское существование. Здесь много бывших солдат. Почти никто не слушал, но дюжина безумцев найдется всегда.

— Включая...?

— Включая и моего сына. Значит, этот ублюдок жив? Отвел их на бойню, а сам скрылся, как крыса?

Шейн хмыкнул.

— И ты решил так просто отдать его нам? — с угрюмым сомнением спросил человек. — Ты не местный — такие, как ты, предпочитают закон.

— Я предпочитаю справедливость, — отозвался Шейн. — Вас использовали. У вас отняли детей. Вы ее заслужили.

— Мы здесь не любим оставаться в долгу.

— И не нужно, — ухмыльнулся Шейн, вставая. — Скоро начнется война. Вы не сможете остаться в стороне. Когда придется выбрать свое место, вспомните, кто с уважением отнесся к вашей потере. Род Моранте не заканчивается на императоре.

— Я передам остальным, — кивнул человек.

Пускай официально предатель никогда не будет найден, но Адриан оценит этот план. Им нужна была любая поддержка, любые сторонники.

Лиам оказался на прежнем месте. На секунду даже стало жаль, что он не попытался сбежать: Шейн бы не отпустил.

— Все же зашел навестить? Давно заметил, как ты ошиваешься вокруг, — оскалился Лиам.

— Я и не пытался скрываться.

— Значит, добыл все, что хотел? Я не собираюсь облегчать тебе работу.

Он закашлялся, прикрываясь рукавом. На том осталась свежая кровь. Еще немного, и рана доконала бы Лиама сама. Шейн рывком поднял его на ноги и потащил на улицу. Он зверски устал, а происходящее не приносило ему удовольствия. Шейн оказывал Лиаму услугу — предлагал самую быструю смерть из возможных.

— Что они тебе пообещали за ее убийство?

— Ничего. Мне никто ничего не обещал. Моя сестра не должна расти в мире, которым управляют такие, как вы. Для вас верность — пустой звук. Вы могли меня вытащить. Но предпочли бросить.

Лиам говорил с трудом. Короткими, отрывистыми фразами, на большее ему не хватало дыхания.

— Нам сообщили, что ты погиб.

Он засмеялся. Нечеловечески. Зло.

— О да. Так и было. Я давно мертв. Вы были слишком заняты, чтобы проверить?

Шейн стиснул зубы. Упрек попал в цель. Вина за нападение в Академии лежала на всех троих.

Они остановились на краю небольшой площади в десятке шагов от костра. Их ждали. Заметили быстро. Народ принялся стягиваться ближе, окружать. Впереди стоял человек, с которым разговаривал Шейн. На суровом лице застыла жестокая маска.

Шейн подтолкнул Лиама еще на пару шагов к костру.

— Если ты хотел отомстить, нужно было просто сделать это, а не оставлять послания. Но тебе хотелось захватить побольше. Отомстить сразу всем, не только убить ее, но и подставить меня под подозрения. Просчет. Ты слишком заигрался в манипуляции Тайного совета.

— Ты закончишь так же, как я, — равнодушно отозвался Лиам. — Вот она, благодарность рода Моранте.

Он до сих пор верил во все, что ему внушали. Во всем винил Адриана.

— Возможно, — согласился Шейн. — Разница в том, что я готов и на это, — и понизив голос, добавил: — Я позабочусь о твоей семье.

Это было меньшее, что он мог сделать для бывшего друга.

Сорвав с шеи Лиама цепочку — знак отличия, — Шейн оставил его с окружавшими их мужиками, а сам, не оглядываясь, отправился прочь. Он все равно не смог бы его спасти, снаружи Лиама тоже ждала казнь. Да Шейн и не хотел.

На пути до центральных ворот из трущоб никто не останавливал его.

В родном доме в третьем округе горел свет. Они ждали: дракон, демон и синеглазая бестия. Из них троих он выбрал ее. Она пострадала больше всех, а он был ей обязан. Не знал наверняка, но чувствовал, что она сделала что-то важное. То, что он не успел.

Шейн бросил цепочку к их ногам. В ярком свете было видно, что она заляпана давно засохшей кровью.

— Я принес вам вашу месть. — Он поклонился застывшей девчонке. Без издевки. Без лжи. Без упрека. — Моя императрица.

Это не были простые слова. Это было больше, чем принятие. Это была клятва в верности.

Мы давно откладывали этот разговор. Все время с момента ранения Адриана. А может быть, подсознательно даже дольше. Если и не откладывали, то просто старались его не заводить. Потому что он не обещал быть ни романтичным, ни даже приятным.