— Надеюсь, — со вздохом отозвалась Ягодка.

— Тогда я пойду, — Аниика послала воздушный поцелуй спящему младенцу, обняла Алийту и подошла к Снеженике и Рону. Сестра немедленно подала ей украшение — кулон с темным камнем в форме капли.

— Это подарок — сильный амулет.

— И только? — Аниика с интересом поглядывала на презент, не решаясь взять его у руки.

— Не нравится? — нахмурилась Снеженика, и Веснушка поспешно схватила кулон, оповестив:

— Еще как! Спасибо! — сестры обнялись.

— Раз мы все обсудили, то вас, Ани, проводят, — учтиво молвил Эферон, отставляя пустой кубок и прижимая к себе жену еще крепче.

Глядя вслед уходящей Аниике, он сказал:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь!

— Не сомневайся, дорогой, я у тебя ведьма опытная!

— М-да? — он все-таки позволил себе усомниться в ее словах.

— Угу! За Ани нужен тщательный присмотр, разумеется, вмешиваться я не буду до последнего, но… — по губам Ягодки скользнула коварная улыбка.

— Идея не плохая… — прищурившись, начал Эферон, но был немилосердно перебит супругой:

— Надо же мне чем-то заниматься, пока ты решаешь с Ар'рцелиусом важные задачи! Я тоже хочу быть полезной! Не желаю сидеть, сложа руки, и просто ждать! — насупилась.

— Мне напомнить…. — снова попытался высказаться Рон, но на сей раз его прервал стук в дверь, и мужчина вынужден был умолкнуть, а на пороге возник сам владыка Подземья. За ним шла его жена с сыном на руках.

— Я видел, что твоя кузина, дочка, — почти ласково обратился он к Снеженике, — ушла, и мне важно знать, о чем вы говорили! — уже требовательно.

Эферон с раздражением произнес:

— Кое-кто слишком уверен в своих силах и не желает принимать чью-либо помощь!

— Это у них семейное, — Ар'рцелиус подарил супруге выразительный взгляд.

— Вот и я о том же! — тяжело вздохнул его брат.

Я дала себе зарок не волноваться и не переживать, но когда мы подлетали к Виору, нарушила данное самой себе обещание. И вместе с тремя другими ведьмочками высунулась из-за шторки. Внизу расстилалась столица Солнечного, а мы любовались на нее с высоты птичьего полета, точнее с высоты полета огнедышащего ящера. Огневики были столь любезны, что встретили нас на Нейтральной полосе, чему, признаться, я радовалась, так как устала трястись по пыльной дороге в карете.

Среди зелени то тут, то там к небесам возносились шпили, опоясанные золотом, внизу сверкали на солнце светлые мостовые, белый камень домов буквально лучился, а их разноцветные крыши привлекали внимание своими яркими красками. Почти по самому центру текла полноводная река, через которую были перекинуты основательные мосты. Замок правителя располагался на горе и оттуда, будто наблюдал за тем, что творится на улицах Виора, сияя оконными стеклами и завораживая изысканным блеском белого мрамора. Повсюду пестрели яркие клумбы, кажущиеся с высоты размытыми пятнами.

— Никогда бы не подумала, что столица Солнечного может быть такой красивой! — тишину нарушило восклицание Рьяны Еловой, моей школьной подружки.

— Маги умеют хорошо строить и украшать свои жилища, — равнодушно ответствовала наша новая приятельница Геда Зайцева.

— Омбрия все равно намного красивее, — воинственно отозвалась еще одна молодая ведьма Ларика Мохова.

Я промолчать не смогла, потому как за время путешествия успела понять, что последние две ведуньи по какой-то причине невзлюбили друг друга и не упускали случая поспорить между собой.

— Омбрия и Виор совершенно разные, они отличаются так же, как мы и огневики! Нельзя с уверенностью сказать, какой город краше — каждый прекрасен по-своему! Омбрия, разумеется, роднее и любимее, а Виор… посмотрим, какой прием нам окажут в столице Солнечного, полюбуемся на местные достопримечательности, а там и решим.

— Согласна, — тотчас поддержала меня Рьяна и подмигнула, а две другие ведьмы нахмурились, и Геда промолвила:

— Если у нас останется время, чтобы разглядывать местные красоты. Не забывайте, зачем мы здесь!

— Такое непросто не забыть! — буркнула в ответ Ларика и вновь отвернулась к окну, а в паланкине воцарилась тишина.

Высадили нас у двухэтажного особняка с высокими колоннами и небольшими балкончиками с коваными перилами, прячущегося в тени густого сада. У входа стояли кадки с апельсиновыми и лимонными деревьями, на которых висели спелые плоды, соперничающие сочностью красок с самим солнцем. Нестройной толпой мы прошли к богато украшенной двустворчатой двери, которая гостеприимно распахнулась перед нами, пропуская внутрь.