Стас выпустил кверху струю сизого дыма и посмотрел на меня с хитрым прищуром.

— Чувствую, темнишь ты что-то, Егорка. Ну, да ладно. В доме с аркой она живет, первый подъезд справа, на третьем этаже. В коммуналке. Комнату точную не знаю. Можешь сам спросить. Там все ее знают.

Дом с большой аркой в два этажа был у нас на районе только один. От клуба рукой подать.

— Спасибо, Стас. Выручил. — Я старался, чтобы мой голос звучал искренне.

— Угу, — кивнул он, отправляя второй окурок в ту же мусорку. — Только ты это, не наседай на нее сильно. Говорят, жених у нее пропал на днях. Так что ей пока совсем не до тебя.

— Фига се. — Я состроил удивленную физиономию. — А что случилось? Вон у Сереги Сабурова недавно дед в лесу заблудился. Нашли. Может и он тоже? Поиски организовать не пробовали?

— Да не, — мотнул головой Стас. — Тут дело темное. Он у нас на заводе работал. Отправился после смены домой и не дошел. Последний раз его на проходной видели. А дальше ни слуху ни духу. Как сквозь землю провалился.

Здрасьте, приехали. Снова этот завод. Боцман с Топором упоминали про него в своем разговоре. Говорили про какие-то партии товара, уходящие через них на черный рынок, про директора, замешанного в этой мутной схеме, про свои риски и маленький барыш.

Так вот оно что! Все постепенно вставало на свои места. Похоже, жених Людмилы Владимировны что-то разнюхал и его по-тихому убрали.

Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Похоже, я решил поиграться с огнем. И велика вероятность, что на этом деле можно не только сильно погореть, но и вполне себе легко расстаться с жизнью.

Однако, зная свой характер и катастрофическое отсутствие инстинкта самосохранения, я понимал, что отступать уже поздно. Да и не любитель я отступать. Не нравится мне это с того самого дня, когда во время боев за площадь Минутка нам пришлось отступить из трамвайного парка, который мы заняли за день до этого довольно высокой ценой.

Сейчас же я собирался идти до победного. Ни шагу назад, только вперед!

Репетиция на этот раз продлилась меньше запланированного. В ДК внезапно наметилось внеочередное торжественное мероприятие от парторганизации завода. Поэтому администрация намекнула нам, что будет лучше, если к появлению первых гостей никого из нас в ДК уже не будет.

Для Стаса эта новость, похоже, была последней каплей.

— Да что ж за день-то такой! — раздраженно проговорил он, когда директор клуба вышла из нашей репетиционной. — Все сегодня через задницу!

Стас плюхнулся на диван и, потирая костяшки пальцев, начал разминать правую кисть. Похоже, что вчерашняя экзекуция Кирпичева не прошла бесследно.

— Стас, некогда сопли жевать. Надо репетировать. Как бы хреново не было — соберись!

В репетиционной каморке тут же повисла тишина. Все, в том числе и Стас, удивленно уставились на меня.

Да, эту реплику произнес я. А что мне прикажете делать? Сидеть сложа руки и вместе со всеми погружаться в полнейший депресняк?

И тут комнату огласил веселый смех Стаса.

— А ведь он прав, народ! — воскликнул он, ударив себя по бедрам и вставая с дивана. — За работу! Субботний концерт должен запомниться надолго!

Именно так началась моя вторая репетиция. Прошла она вполне сносно. Во всяком случая я остался доволен.

— Ты домой, или как? — спросил меня Стас, когда мы вышли из клуба.

Я решил, что если уж у меня появилось немного свободного времени, то, пожалуй, не мешало бы заглянуть в гости к Людмиле Владимировне. Возможно, у меня получится ее разговорить и что-нибудь еще разузнать про банду Боцмана.

— Пока нет, — ответил я Стасу. — Надо к сестре в гости забежать, — приврал я.

— Ну, бывай! — он протянул мне руку. — Вечером будешь?

— Планирую. — Я крепко пожал руку Стаса.

Стас молча кивнул и вместе с остальными парнями направился к остановке. А я тем временем быстрым шагом пошел к дому с аркой.

На месте я был минут через пять. Пройдя во двор, я повернул направо и вошел в первый подъезд справа. По широкой парадной поднялся на третий этаж и вошел в большой коридор, который тянулся через весь дом. Больше всего это место смахивало на студенческую общагу. Такие же часто расположенные двери по бокам коридора, несколько общих кухонь, источающих по всей округе запах переваренных щей и сырых тряпок, да постоянно хлопающие двери душевых и санузлов.

С кухонь доносился звон посуды и неумолкающие разговоры. Не все в это время были на работе. Кто-то уже вышел на пенсию, кто-то работал в ночь и ждал своей смены, а кто-то, как и я, был на каникулах. Жизнь на этих общих кухнях затихала только с наступлением ночи.

Внимательно присматриваясь, я прошел по коридору и заглянул в ближайшую кухню.

— Простите, а вы не знаете где живет Соловьева Людмила Владимировна? — спросил я у полной женщины, стоящей у плиты.

— А тебе она зачем, мальчик? — Добродушное лицо дамочки повернулось ко мне и украсилось вполне приветливой улыбкой.