Но самообман не помогал, напряжение все не отпускало ее. Притаившись где-то в основании шеи, оно постоянно напоминало, что что-то не в порядке, что-то не так, что-то нужно сделать… Ее раздражало даже не то, что она не могла «просто залезть в их головы и хорошенько поискать», как выразился перед уходом Логан. Она-то как раз могла. Единственное, что ей мешало, так это строжайший запрет профессора Ксавье.

Мисс Грей встала и выглянула из окна: там, внизу, под раскидистым деревом сидела девушка, представившаяся как Сайрин, и ее бессменная спутница, которую все называли Морриган. Джин чуть прищурилась и сосредоточилась на девочке. Всех любопытней была эта маленькая Морри… Молчаливая, замкнутая, она признавала только Сайрин и никого больше. Обладательница огромной силы, она ни с кем не разговаривала, никогда не улыбалась. Джин не была даже уверена, здорова ли девочка психически, а проверить не могла: Сайрин и Морри обходили ее по широкой дуге и исчезали из поля зрения, как только она появлялась поблизости. И что самое противное, они никогда не расставались. Застать девочку без сопровождающей было невозможно, а ведь Сайрин ей не мать и не сестра, так с чего же такое всепоглощающее самопожертвование?

Вопросы. Море вопросов и ни одного ответа. Если бы она только могла заставить их открыться…

Вдруг девочка повернула голову в сторону окна, за которым стояла Джин. Вздрогнув, Грей резко дернула за шнурок жалюзи, которые мгновенно скрыли ее от пронзительного взгляда голубых глаз.

— Мы так и будем усиленно притворяться, что ничего не произошло? — как бы вскользь поинтересовался Дэниел. Тед набрал в грудь побольше воздуха, задержал его и медленно выдохнул. Он учился не орать на друзей, даже когда этого хотелось невыносимо.

— А что произошло? — флегматично отозвалась Мелисса, поигрывая каким-то дешевым сувениром, менявшим цвет при смене положения: прямо — красный, перевернешь — синий, красный — синий, красный — синий…

Сегодня они получили разрешение выйти из Академии. Формально, они в нем не нуждались, но предпочитали придерживаться правил. Все-таки они пришли оттуда, где от дисциплины зависела жизнь. Мороженое было съедено, напитки выпиты, сувенирная лавка посещена, и сейчас они втроем сидели в парке на траве. Сайрин выходить отказалась, за что все были ей премного благодарны.

Красный — синий, красный — синий, красный — синий…

— Наши родители…

Красный… Рука Мелиссы на несколько секунд замерла, а затем снова перевернула игрушку.

— Вот этого как раз и не произошло, — так же спокойно ответила она, — наши родители живы, здоровы и относительно счастливы.

Синий…

— И ты предлагаешь забыть обо всем и расслабиться на ближайшие двадцать лет?! — вспылил Тед.

— Ну-ну, — успокаивающе похлопал его по плечу Дэн, — продолжай медитировать, дружище. У тебя хорошо получалось.

— Да пошел ты! — парень стряхнул его руку и, вскочив с места, зашагал по траве. — Мы что, ничего не можем с этим сделать прямо сейчас? Вообще ничего?

Красный…

— Что бы мы ни сделали, результата придется ждать двадцать лет, — пожала плечами Мелисса, но Дэниэл покачал головой, привлекая ее внимание. Она оторвалась от своей игрушки и вскоре все новобранцы смотрели только на него.

— Тед прав, мы должны попытаться, — сказал он веско и обвел взглядом парк со всей его безмятежной праздностью. — Давайте признаем, что Люди Икс не справились с тем, чтобы защитить все это. Может, нам стоит сделать то, чего бы они никогда делать не стали?

И хотя ни у кого не хватило смелости вслух попросить уточнения, и Мелисса, и Тед догадывались, что именно он имеет ввиду. Дэниел, как и его отец, отличался радикальностью в решении глобальных проблем.

— Что-что вы хотите? — переспросил Циклоп, вконец обескураженный подобной наглостью новобранцев. Перед ним в кабинете директора Ксавье стояли четверо и по-прежнему глядели на него так, будто знают что-то, чего не знает он.

— Вступить в команду, — спокойно повторил Дэниел, — в основной состав.

Циклоп пожалел, что не курит. И не бьет детей. Сейчас ему для душевного спокойствия не помешал бы глубокий затяг и удар в правое ухо этому паршивцу, невесть что о себе возомнившему. Умнее будет. И почтительнее к старшим.

— Нет, — вместо долгой пронимающей речи сказал мистер Саммерс и безапелляционно сложил руки на груди. Скотт мог бы долго и нудно рассказывать им, что он о них, сопляках, думает, но решил сжалиться над убогими. — Ни в коем случае.

— А, собственно, почему нет, Скотт? — улыбка старого лиса поползла по губам Ксавье. Профессор, возможно, тоже не собирался принимать их в команду, но зато он кое-что задумал.

— Вы недостаточно тренированы, — отчеканил Саммерс, хотя было множество других причин. — Чтобы мы могли допустить вас к заданиям, вы должны пройти опасную комнату хотя бы на четвёртом уровне. Вы не были в ней ни разу.