За ужином долго разговаривали. Ирния предлагала с завтрашнего дня отправиться на поиски подходящего помещения для аптеки, а Лисса говорила, что нужно пригласить Этель и других сестер, чтобы всем вместе вызвать дух бабушки. Родительницы эту задумку одобрили, да и Этель тоже.

Уснула я мгновенно. И оказалась летящей в облаках, подсвеченных закатным солнцем. Отрешенно подумала, что так быть не должно, но ступила на зеленый утес. Шайн стоял у озера спиной ко мне, но при моем появлении он резко повернулся. Мы долго и неотрывно смотрели друг на друга. Мужчина был такой красивый, гордый, желанный… и недоступный. Я напомнила себе, что Арриен не для меня. Такие невероятные, великолепные мужчины живут на Омуре не для глупых девчонок вроде меня. Я невольно вздохнула, и Шайнер что-то произнес, но слов я не услышала. Тогда дракон бросился ко мне, но вдруг резко остановился, словно натолкнулся на невидимую стену. Попытался пройти, но у него ничего не получилось. Мужчина бросал атакующие заклинания, рубил острыми клинками, потом перевоплотился в зверя и стал изрыгать огонь, бить мощным хвостом и скрести острыми когтями. Все его старания оказались напрасными. Подойти ко мне Арриен не смог. Мое сердце плакало, а разум торжествовал. Превратившись обратно в человека, Шайн устало прислонился к невидимой преграде и с тоской посмотрел на меня. По моим щекам покатились непрошеные слезы, и жених протянул ко мне руки. Я невольно потянулась к нему и сделала шаг вперед, а любимого вдруг отбросило на шаг назад. Он ошалело помотал головой, удивленно поглядел на меня, подозрительно прищурился и что-то яростно прокричал. Я видела его потемневшие от гнева глаза, каменные скулы и плотно сжатые кулаки.

– Ты совсем не меняешься, мой зверь, – грустно шепнула я. – Прощай! – Отступила и прыгнула с обрыва вниз.

Когда проснулась, по моим щекам текли слезы, но плакала я беззвучно, чтобы не разбудить девочек. На кухне разожгла очаг, прогоняя утренний холод. За окном ветер клонил ветки деревьев к земле, а где-то вдалеке шумело зимнее штормовое море. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я занялась приготовлением завтрака, а потом написала вестников Андеру и Нелике, дав себе зарок отправить их поскорее. Связалась я и с матушкой.

«Не протестуй, я помогу тебе зельями первое время, да и заказчикам скажу, чтобы обращались к тебе. И не переживай, – говорила она, – у меня по всей Норуссии полно заказов, поэтому посылкой больше, посылкой меньше – никто ничего не поймет. А ты будешь переправлять мне ингредиенты и травы, которые есть только на юге. Помнишь, какие именно?»

«Да, мам! Морской булыжник, ракушки и грипастос».

«И еще много чего другого. Да, и свяжись с семейством ир Илин. Они мои давние заказчики», – посоветовала мне родительница.

«Мам, а батюшка сильно злился?»

«Сама как думаешь? Злился, конечно. Но теперь уже успокоился слегка и попросил номер твоего счета в банке братьев Фортен. Скажешь?»

«Куда я денусь… Только много денег не переводите, вам они и самим нужны».

Распрощавшись с матушкой, написала вестника с просьбой о помощи Вире ир Илин, а потом связалась с тетей Ираной и рассказала ей о браслете и своем загадочном сне.

«Я знаю, что это за артефакт! – воскликнула родственница. – Я читала о нем в книгах. Вернее, о первом браслете разлуки, так называлось украшение, которое создала Муара, когда обиделась на Ориена так сильно, что не желала его видеть. Браслеты эти блокируют связь Истинных, не подпуская половинки пары друг к другу. Теперь твой жених не сможет подойти к тебе ближе чем на десяток шагов. Но, Нилия…»

«Что не так?»

«Браслет разлуки нельзя носить вечно. Это вещь злая, Муара создавала его в гневе. Блокируя связь между Истинными, эти артефакты калечат их души. Подумай, нужна ли тебе такая защита?»

«Нужна. По крайней мере, пока…»

Когда проснулись девчонки, начался суматошный день. Мы в панике метались по городу, потому что нужно было многое успеть за три дня. Кузинам надо было возвращаться в академию, а Ирния беспокоилась о Демьяне. Радостной новостью явилось сообщение, что Этель обещала вырваться из-под опеки Гронана и приехать в Бейруну на одну ночь, чтобы провести обряд вызова бабушки. Единственной проблемой было, что старшей кузине требовался темный помощник, но на помощь Гронана она не рассчитывала. Я сразу вспомнила о Ристоне ир Янсише и предложила позвать его. Все согласились, и мне пришлось отправлять еще одного вестника.

В суете этого дня, когда я находилась в банке братьев Фортен, меня настиг ответ Виры. Девушка выражала готовность помочь мне и очень радовалась предстоящему приключению. Вечером ко мне в руки опустился вестник от Андера. Друг был очень огорчен всем, что со мной произошло, но выражал надежду на лучшее и рвался приехать. Я попросила его не срываться с места, так как предполагала, что за парнем могут следить драконы Арриена. Вестник от Ристона пришел на следующее утро. Темный с радостью согласился помочь нам провести ритуал, обещал поскорее разобраться со своими делами и прибыть в Бейруну в ближайшие два дня.

В ожидании Ристона и сестер мы носились по Бейруне как угорелые в поисках подходящего помещения под мою аптеку. Таковое нашлось к концу второго дня. Не центр города, но и не окраина. Улица Цветочная, где было много лавок и магазинчиков. Помещение, можно сказать, само нашло нас, а произошло это следующим образом.

Я с тоской рассматривала небольшой двухэтажный дом, так похожий на соседние домишки. Мне стало еще тоскливее, когда я заметила, что кованые перила на крыльце покосились. Когда мы следом за хозяйкой поднялись по скрипучим ступеням, я увидела, что весь первый этаж забит разным хламом: какие-то старые вывески, сломанная мебель, пыльная утварь, замызганные рулоны ткани.

– Здесь мы с мужем держали лавку, где продавали ткани. Вот даже линейка осталась. – Дородная женщина с гордостью вытащила из-под груды хлама длинную узкую деревяшку с цифрами.

Я скептически созерцала заваленное хламом пыльное и грязное помещение.

– Берем! – чихнув, постановила Ирния.

Увидев мой недоверчивый взгляд, Лисса пробралась к лестнице, ведущей на второй этаж. По скрипучим ступеням кузина поднялась наверх, с топотком пробежалась там и, спустившись, жизнерадостно заявила: