На прощание мы договорились с ним, что каждое утро я буду посещать его дом, чтобы продолжать уроки. И можно даже приезжать после бала, так как талант, что дал мне бог, не стоит зарывать в землю.

Вернувшись к себе, увидела мужа и похвасталась своими успехами. Правда, он отнёсся к моим словам со скептическим равнодушием, сказав, что парочка танцевальных движений не так важны, как грамота. И нужно осваивать не только чтение, но и письмо. После этого потащил в свой кабинет, заставив снова манерно сидеть, будто бы лом проглотила.

А вот с написанием букв мне пришлось помучиться. Гусиное перо, оказывается, очень коварная штука! Несколько дней, как бы я, высунув от усердия кончик языка, ни старалась показать свой каллиграфический почерк, лишь одни каракули с большим обилием клякс ложились на белый лист бумаги. Но даже подобное непотребство удосужилось похвалы от сурового учителя Ищейки.

Пять дней за всеми занятиями пролетели незаметно. Сегодня вечером бал! Кажется, только я одна с лёгким радостным волнением ожидаю его.

– Марко, ты чего такой хмурый?
– поинтересовалась я за завтраком, видя кислую физиономию мужа.
– Зуб болит или наш развод в столице не одобрили?

– Неудачная шутка, Анна. Как бы я ни старался найти отговорку, но ехать на праздник к бургомистру придётся. Достойных причин отказать нет, а врать не хочу.

– Не волнуйся. Буду вести себя прилично, - тоже помрачнела я, устав от этих постоянных намёков, что нам там не место.
– Хотя, если стесняешься жены, то готова остаться дома. Езжай один.

– Один тем более не поеду. И, признаться, не в тебе дело. Даже совсем не в тебе. На балу могут присутствовать Истинные аристократы. Неприятно ловить на себе сочувствующие взгляды тех, с кем раньше был на одном уровне.

– Они презирают тебя?

– Нет, но… Когда общаемся с некоторыми из них по делу - это одно. А вот на праздниках во всём этом великолепии сразу видна разница в статусах.

– И чем же ты хуже их?
– в лоб спросила я, начиная заводиться.
– Красивый, умный, имеешь Дар, занимаешься важным для города делом. Деньги тебя, как заметила, особо не волнуют. Ах да! Жена - простолюдинка-замухрышка, которая не может поддержать светскую беседу и ест руками с пола. Сразу лоск тускнеет от такой спутницы, и даже похвастаться ею нельзя. Так?

– Анна, ты не поняла…

– Тогда в чём дело?! Объясни тупой крестьянке, а не жуй слова вместе с яичницей!

– Повторю ещё раз, - резко ответил он, бросив вилку на скатерть.
– Дело не в тебе! Во мне! Я с детства воспитывался в ином обществе! Я понимаю происходящее в нём даже не с полуслова, а с полувзгляда! И пусть к нашей паре нет предвзятого отношения у нормальных Истинных аристократов, но эмоционально мы вычеркнуты из их среды! И… Я скучаю по былым временам, поэтому стараюсь по возможности игнорировать подобные праздники. Мне на них совсем не весело.

– Нет, дорогой, - с грустной улыбкой встала я из-за стола.
– Дело во мне. Благодаря связи со мной молодой дон Розетти лишился приставки “дон”. И ты это будешь помнить всегда. Хорошо. Мы никуда не едем. Вернее, ты никуда не едешь. Объясню твоё отсутствие внезапной болезнью. Только, пожалуйста, не выходи вечером из дома, чтобы меня во вранье не уличили.

Не дожидаясь ответа, быстро поднялась к себе в комнату. Да уж! Честно говоря, не ожидала, что психологически настолько всё серьёзно у изгнанного из семьи Марко. Понять его можно: чувствует себя словно на встрече выпускников престижного института. Все профессора, бизнесмены, а он один лузер, имевший всё, но не воспользовавшийся возможностями.

Требовательный стук в дверь не дал мне времени как следует успокоиться. На пороге стоял муж, явно намеревающийся продолжить разговор.

– Анна. Я обещал, что пойду, значит, пойду. Ты сама захотела узнать причину моего настроения, а теперь обижаешься, что был с тобой откровенен. И уж тем более не стоит меня выгораживать с помощью вранья.

– Теперь я не хочу никуда идти. Видеть рядом с собой человека с лицом кислее лимона - то ещё удовольствие.

– Я постараюсь улыбаться.

– А я буду знать, что улыбка наигранная и все твои мысли далеки от праздничных. Не желаю чувствовать себя сиделкой унылого больного.

– Обещаю не думать о плохом. Только о хорошем. И… Даже готов немного потанцевать. Но только немного! Пару танцев. В конце концов, ты заслужила праздник, и с моей стороны будет свинством лишать тебя его.

– Уже лишил. Нет настроения. Я лучше с Люцией на кухне повожусь. А ты мне ничем не обязан.

– Анна, ну пожалуйста, - явно раскаиваясь, пробормотал он.
– Не думал, что моё настроение так тебя заденет.

– Уговорил. Но это в первый и последний раз, когда я соглашаюсь с тобой куда-то идти!