Демидов усмехнулся, встал из-за стола, за которым мы сидели и где я небрежно, сломав уже два пера, чертил конусообразные каморы. Он приоткрыл дверь.

— Егорка, тышшу! — выкрикнул Демидов, повернулся к нам и вновь усмехнулся.

И всё-таки Акинфий Никитич не идеальный человек. Вот этим заходом, когда его человек принёс мешочки с серебряными рублями, а Демидов их небрежно кидал на стол, уральский заводчик несколько подпортил моё впечатление о себе.

— Три мясорубки покупаю! А ещё два станка прядильных. Тыщи хватит? — объяснил свои действия Демидов.

Но при таком раскладе не так всё плохо. Ещё бы менее вызывающе со Среднего Урала совершал свои покупки. Это как, наверное, в магазине будущего прийти покупать большой телевизор и кинуть деньги в лицо менеджеру-продавцу. По факту, не сказать, что так уж сильно пострадает продавец, скорее, он даже приобретёт, если получит премию от продажи дорогого товара. Но осадочек останется.

Однако, как ни хотелось указать на не совсем правильное поведение Акинфию Демидову, это тот случай, когда стоит сдержаться, чтобы хоть что-то вышло из задумки.

Если всё-таки удастся убедить Акинфия Никитича в том, что в армии в обязательном порядке начнут покупать пушки, которые также в это время могут называться «единорогами», то Россия уже через год, может быть, через два, начнёт получать новейшие образцы вооружения, которые могут сыграть важнейшую роль на поле боя. И стать для противника крупной неожиданностью.

Ну, а тот, кто ошеломил противника, — уже наполовину его победил!

Самое большое несчастье, которое постигло человека — это изобретение печатного станка.

Бенджамин Дизраэли

Москва

17 ноября 1734 года

Нужно ли упрашивать кота съесть рыбку? Я про нормального кошака, а не этого городского, избалованного различными кормами. Порядочный кот всегда спросит: эту давай, а где ещё можно раздобыть такой рыбы?

Вот именно такие ассоциации у меня вызывал разговор с Акинфием Никитичем Демидовым. Я ему про пушку-единорог рассказываю, а он уже отмахивается, мол, чертежи есть, ничего нового он сейчас не услышит, нужно исполнять задумку в металле. И сам смотрит такими глазами… жадными, фанатичными… Мол, дай еще изобретений, которые могли бы принести прибыль!

Я уже заявил, что единорог — это не единственное, что может быть востребовано в русской армии и на флоте, и что я могу нового привнести в артиллерию. Понимая, что у меня не будет постоянной возможности ходить и консультироваться, ежемесячно что-то предлагать Демидову, конечно же, я собирался сразу и по максимуму отработать с этим, без сомнения великим, человеком.

В стороне, в углу огромной комнаты, словно ребёнок, насупившись и обидевшись, сидел Андрей Константинович Нартов. Изобретатели — они такие, словно дети. И если результат их дел и фантазии не принимается обществом, да ещё немедленно, прямо сейчас не приходит слава, то наступает серьёзный психологический стресс.

А Демидов жестко, без даже намека на сглаживание углов, раскритиковал картечницу Нартова. Нет, Акинфий Никитич не был военным, чтобы дать квалифицированную оценку эффективности оружия. Но вот в деле производства понимал может быть и лучше любого человека в России. Картечница Нартова очень сложна в производстве.

Хотя… я ещё разок пристально посмотрел бы на это изобретение вживую и провёл бы испытания. По сути, то, что сделал Нартов — своего рода пулемёт. Шестнадцать, а может быть, и тридцать два заряжённых ствола располагались кругом. И солдату достаточно было вращать этот круг и выжимать спусковой крючок при помощи немудренного механизма. В каждом стволе могло быть до десяти картечин. Итого залп конструкции достигал и полутысячи стальных шариков, и даже больше.

Вот, как об этом вспоминаю и рассказываю, так кажется, что просто уникальное изобретение сделал Андрей Константинович Нартов. Стал родоначальником целого направления в оружии. Однако, согласно присказке, гладко было на бумаге, да забыли про овраги.

Это орудие — также и весьма габаритное. А при наличии множества кремниевых замков оно будет подвергаться постоянным поломкам и потребует столь тщательного ухода и обережения, какие ещё не приняты в этом времени. Возникал ещё один вполне резонный вопрос: зачем нужна эта картечница, если картечь можно зарядить в простую пушку, более дешёвую в изготовлении и понятную в использовании?

И мне очень не хотелось задвигать весьма прогрессивную идею Нартова, но она пока, к сожалению, не особо жизнеспособна. Но будет же и картечница Гатлинга, и многие-многие другие предтечи к современным для моего будущего пулемётам.

— Какие красивые рубли вчера вы дали нам, Акинфий Никитич, — когда основные споры по поводу оружия закончились, и когда у меня получилось оказаться наедине с Демидовым, я попробовал прозондировать почву и для другого своего вопроса.

Нартов отправился на кухню требовать вновь мягких котлет из фарша. А я уличил момент и решил серьезно поговорить с Демидовым.