Я посмотрел на часы. Время было. Тому, кто вёл эти грузовики, лучше бы надавить на газ. Я проверил, удерживает ли пружина зелёную крышку объектива в нужном положении. Сегодня можно было не беспокоиться о том, что солнце выдаст меня. Я схватил лист туалетной бумаги и снова протёр объектив. Я не мог наклониться достаточно близко, чтобы увидеть стекло; оставалось только надеяться, что оно чистое.

Я в последний раз взглянул в видоискатель, затем затянул регулировочный винт на штативе. В этом не было необходимости: просто стало легче. Всё готово. Я нажал кнопку питания и прислушался к тихому повизгиванию электроники. Маленький красный светодиод сообщил мне, что цель попала под брызги.

Осталось всего шесть минут. Платформа уже с грохотом мчится к горному хребту, держась ниже линии горизонта, готовая взлететь и сбросить груз.

Я оглянулся на здание. Последний грузовик покидал территорию завода. Остались два. Они были не нужны: все пассажиры валялись в грязи. Бородач всё ещё стоял у двери, устремив взгляд вглубь заводского комплекса. Я проследил за его взглядом.

Одну небольшую группу заключённых оставили позади: около двадцати молодых девушек, вытянув руки и цепляясь друг за друга. Их тела содрогались от рыданий, когда к их числу присоединилась ещё одна жертва.

На этот раз я почувствовал прилив адреналина, и сердце болезненно забилось в груди. Возможно, я и не узнал Зину в лицо, но мою красную лыжную куртку я не мог не узнать.

7

Бородач обожрался одеялом, которым была прикрыта дверь, забрался в свой «Лендкрузер» и поехал вслед за остальными машинами по дороге. Похоже, он добился своего. Группу девушек подвели к двум грузовикам. Я лежал и молил сербов побыстрее отправить Зину к этим чёртовым тварям.

Я ошибся: не все отправились к грузовикам. Пятерых оставили.

Сербы окружили их. Двух девушек, не старше шестнадцати, оторвали от остальных и повели к офисному зданию. Их ноги скользили в грязи, когда они пытались сопротивляться.

Я навёл бинокль на Зину. Её держали снаружи здания вместе с двумя другими девочками. Она не плакала, глядя, как грузовики исчезают на путях; она даже не выглядела испуганной. Она стояла там с достоинством, которого у меня никогда не было, или которое я потерял много лет назад, занимаясь подобными делами.

Сверху доносились крики. Обеих девушек тащили на третий этаж. Одна из них висела на оконной раме, с неё слетела блузка, руки её размахивали. Она повернула голову, крича и умоляя, её тело дёргалось, когда первый серб в неё вонзался. Вторую девушку били кулаками и ногами за сопротивление.

Я засек время: осталось три минуты.

С третьего этажа раздался ещё один громкий крик. Я поднял бинокль как раз вовремя, чтобы увидеть, как тело первой девушки приземлилось на один из внедорожников Младича, изрешечённое пулей 50-го калибра. Она больше не двигалась.

Младич протиснулся сквозь одеяло, закрывавшее дверь, и направился к новой машине, оживленно указывая на кровь, стекающую по боковым панелям.

Возвращайся в это гребаное здание!

Мойщики бутылок засуетились; двое запрыгнули на платформу и оттащили тело. Через несколько секунд появился ещё один с ведром воды и тряпкой.

Двое сербов просунули головы в окно на втором этаже, и Младич, указывая на состояние фургона, скрылся внутри. Слава богу, за это.

За последние несколько месяцев я видел, как на деревьях висели тела женщин по мере продвижения сербов. Самоубийство часто было гораздо лучше выживания.

Осталось тридцать секунд. Я опустил голову к краю рва, заткнул уши пальцами и начал считать.

Пять, четыре, три. Я приготовился.

Два, один. Ничего. Я отсчитал ещё пять секунд. Может, я ошибся со временем. Я посмотрел на часы. Точно. Может, это был LTD. Я поднял голову и проверил. Он тихонько заскулил. Красная лампочка всё ещё горела. Я проверил, закрыта ли крышка – всё в порядке.

Цель была обозначена. Где, чёрт возьми, был Paveway?

8

Прошло две минуты, но по-прежнему ничего.

Я нажал на кнопку, и ее голос поджидал меня: «Blue Shark Echo, проверка радиосвязи».

Я говорил тихо, не шептал. Шёпот в сети всегда звучит как каша, и в любом случае ты говоришь громче, чем думаешь; лучше просто говорить очень тихо и ровно. «Blue Shark Echo. Окей, я в порядке. Что происходит? Нет забастовки. Нет забастовки, приём».

«Никакой забастовки, никакой забастовки». Она словно принимала заказ в «Макдоналдсе». «Подождите. Подождите».