«Возможно, он с мужчиной пониже ростом и с густыми чёрными волосами», — добавил я. «Это высокий белый парень с тёмными волнистыми волосами и большим носом. Зарегистрировался вчера?»

Она перелистнула страницу, стараясь не слишком улыбаться, глядя на мои искусные описания. Она была великолепна в своей белоснежной блузке и чёрных брюках, и это напомнило мне невесту. Я подумал, жива ли она ещё.

«Пожалуйста, одну минуточку». Она взяла телефон и набрала три цифры. Немцы вернулись за второй партией.

Она положила трубку. «Мистера Ньюмана нет в комнате».

«Неважно. Мы подождём у бассейна, если вы не против. Не могли бы вы прислать кого-нибудь сообщить мне, когда он вернётся, или можете сказать ему, что его здесь кто-то ждал?»

«Конечно, конечно».

Я направился к дверям возле лифта. Джерри последовал за мной, и, едва мы вышли, нас снова обдала волна жара.

Сад был ещё одним маленьким оазисом посреди багдадского хаоса. Прямо перед нами находилась обеденная зона со столами и стульями. Бассейн находился слева, на несколько ступенек ниже, с синей водой из-за плитки. По краю были расставлены пластиковые шезлонги, стулья и столы под большими синими брезентовыми зонтиками, выгоревшими на солнце.

Здесь тоже были австралийские бойцы. Один из них находился в тени периметральной стены. Поверх неё была развёрнута колючая проволока старого образца. Другой находился выше, у края столовой.

Мы спустились по ступенькам и направились к дальнему концу бассейна. Было ещё довольно рано, и, похоже, у столиков можно было найти приличную тень. Несколько человек плавали, остальные лежали под зонтиками. Большинство были белыми, но несколько иракцев сидели, потягивая холодный чай и поглядывая на женщин.

Где-то вдалеке, примерно в полукилометре от нас, грохотали выстрелы. Австралиец в тени включил рацию, чтобы сообщить об этом. Мы прошли мимо двух женщин, растянувшихся на шезлонгах. Обе читали женские книжки в мягкой обложке, одновременно вдыхая утреннюю дозу лекарства от рака кожи. Я учуял запах их солнцезащитного крема.

Австралиец стоял у стены, уделяя солнцепоклонникам чуть больше внимания, чем нам. Проходя мимо, я широко улыбнулся ему. «Война — это ад, не так ли?»

Я широко улыбнулся в ответ, когда мы сели за свободный столик. Как только он открыл рот, стало очевидно, что у него вставные челюсти, только не во время операций. Может, он не хотел их повредить, а может, продал их иракцу.

Мы оставались здесь в тени, пока солнце не поднималось выше, но была ещё одна причина, по которой я хотел прижаться спиной к стене. Я не хотел пропустить поворот Роба.

52

Меню лежало под пепельницей. Я поднял его, пока Джерри доставал телефон.

«Я пойду и позвоню Рене».

«Кажется, вы звонили сегодня утром?»

«Да, конечно. Но она была в полном шоке. А теперь ещё больше, если она видела новости. Я просто хочу её немного успокоить».

«Лучше сделать это последним решением на какое-то время. Аудиторская служба, возможно, ждёт, когда эта штука снова будет использоваться, а нам, как предполагается, пора уходить».

Он вернулся к ступеням и поднялся на террасу. Я потерял его из виду, когда он скрылся за углом.

Люди входили и выходили из двери стойки регистрации. Я поглядывал на Роба, изучая меню, и ждал, когда парень в мятой белой рубашке подойдёт со своим маленьким круглым подносом. Я подумал, не будет ли он против, если я зайду в бассейн в своих очень вонючих и обвислых трусах-боксерках. Несколько птиц на мгновение перекрикивали далёкий гул машин.

Белый парень в шортах с полотенцем через плечо прошёл мимо двух любителей солнца, остановился, вернулся и сел на стул рядом с ними. Он был крупным парнем, с копной каштановых волос, зачёсанных назад. Как только он начал говорить, я понял, что этот британец немного доволен собой. Он, кажется, работал в документальном кино. «Да, был на съёмках сегодня утром – перестрелка недалеко от города». Он был оператором. Провёл несколько дней в Багдаде, а сюда приехал прямо из Кейптауна. Не мог понять, в каком городе жарче. Он собирался заказать выпивку – не хотят ли они? Я не знал, что смешнее: его фразы при знакомстве или то, что он всё время говорил, держа в животе.

Австралийский защитник смотрел с завистью. Должно быть, он прикидывал, стоит ли обменять винтовку на телекамеру. Я чувствовал то же самое.

Официант как раз шёл ко мне, но его перехватил Сесил Б. де Милль. Я тоже никогда не бывал в ресторанах. Может, я не выглядел так, будто оставляю чаевые.

Я снял свои засаленные солнцезащитные очки и протёр их, слушая их разговор – вернее, его монолог. Он работал со всеми ними, знаете ли – Симпсоном, Эйди, Аттенборо. Его прервал то ли автомобильный рев, то ли одиночный выстрел где-то в ста метрах.