— Так, убивать вы меня не будете. Уже хорошо. Тогда я постараюсь внести ясность во все и, с вашего позволения, оправдаться сам, равно как и оправдать свое руководство. Начнем сначала. Результат всего происходящего — это вообще не вирус, не оружие, не отходы какой-то секретной программы. Это лекарство. Лекарство от рака, доказавшее свою эффективность в опытах. Тысячах опытов на мышах и свиньях, прежде чем мы первый раз ввели его больному на терминальной стадии рака легких. Этот человек был по сути мертв. А наш КРОНО вытащил его, обратил вспять рак.

Аня, достаточно предвзято относящаяся к Илье, не выдержала и крайне ядовито-иронично спросила:

— И как же тогда так вышло, что теперь вместо тысяч радостных лиц взрослых и детей, вылеченных от страшной болезни, по улицам бродят зомби и скачут муты?

— Терпение, Анечка, терпение. Я сейчас расскажу. Но сразу предупрежу — это не моя вина, и я был категорически против. В общем…мы же не государственная лавочка, хоть и исходно финансировались именно Минздравом. Ну, короче, результаты первых тестов на людях оказались столь многообещающими, что наши инвесторы стали давить, мол, надо провести массовые тесты. И, похоже, что с финансами у нас была такая патовая ситуация, что отказать им не представлялось возможным.

Илья откашлялся и глотнул компота. Тут надо было аккуратненько…лучшая в мире ложь на девяносто процентов состоит из правды…

— Это…было ошибочным решением, как оказалось позже. Непроверенный до конца препарат «КРОНО-А» был введен…ну, скажем так, маргинальному контингенту граждан. С мотивировкой, как бы это так сказать…внешней — что мы помогаем социально-незащищенной категории, которая точно окажется среди тех, кому не по карману наш препарат. Поэтому, собственно, они и получили первое поколение лекарства. Правительство, всякие благотворительные организации и все, кого это касалось, закрыли глаза. В конце концов, получить лекарство от рака — дорогого стоит. Ну и была внутренняя установка — брать только безсемейных, чтобы если что-то пойдет не так, претензий было поменьше.

— И что же пошло не так?

— Не так пошло все. Был проведен масштабный эксперимент, его обсуждали и осуждали в профильных изданиях. Нас сравнивали с фашистами, называли новыми Менгеле и жадно следили за тем, что будет. А будет то, что девяносто пять процентов пациентов пошли на поправку. Рак если не был побежден, то ослабевал и легко поддавался коррекции при помощи химиотерапии. Это, как я успел понять, и было фатальной ошибкой.

— Что это? — не понял Вова.

— Химиотерапия. В общем, мы применили как транспортник один искусственный РНК-вирус. Он должен был доставлять биоматериал к раковым скоплениям, и все было бы ок, но когда организм атаковала химиотерапия — этот вирус изменился. Он слился для самозащиты с транспортируемым объектом, в дальнейшем меняя структуру раковых клеток. Они перестали убивать владельца, это да. Напротив, сделали его сверхживучим. Вы же знаете, что мутов надо сжечь или растворить, иначе со временем они восстанавливают все клетки организма. Не так, как это было исходно, но…функционально.

— Ладно, но почему вы не увидели ничего на тестах? Ведь не выпустили же вы больных наружу без проверки?

— Конечно нет. На тестах все было прекрасно, а вот дальше…сработал фактор выбора пациентов. Знаете, чем занялись все они после выхода из больниц? Начали пить как не в себя. Ведь радость какая — у них рак печени вылечен. Ну…тут даже самая агрессивная химиотерапия отдыхает. В условиях жесткой атаки вирус начал спасать себя, и в первую очередь он отключал сознание человека, оно заставляло ценное тело саморазрушаться. А дальше вышло то, что вышло. По одной и той же схеме с разрывом в семь, иногда десять дней начались первые случаи пожирания людей.

— Кстати, почему людей они жрут? Зачем? Это же бессмысленно, есть много другой пищи.

— Все весьма просто. Оказалось, что с отключенным мозгом организм бухать не будет. Зато хочет жрать, а по природе мы все же хищники. Но мышц нет, когтей с зубами тоже особо нет. Короче, фиговый мы хищник. Зато вокруг нас полно тех, кто столь же слаб и может послужить топливом для изменения организма. А еще, как известно, лучше всего усваиваются белки того же типа, что и у хищника. Поэтому изменившиеся «пациенты» и поджирали собутыльников, случайных людей и прочих — вирусу нужен стройматериал для изменения организмов, для перестройки его в новую форму, которая может его защитить.

— И поэтому же изменения столь типовые, да? Форма «охотника» — она самая распространенная.

— Ну, это просто самый эффективный вариант развития. Те, которые пошли по пути увеличения мышечной массы и габаритов…

— Вот это все было красиво, и здорово интересно, но…почему они кусают людей и те становятся зомбаками? Я лично видел кучу порванных трупов, которые ходили. Это-то никаким раком не объяснить! — Женя явно был на взводе. Ему страшно хотелось просто пальнуть в эту демонстративно-скорбную рожу, но…рожа явно была им нужна, она знала и умела то, что было уникально. И самое противное, что рожа, ну, в смысле Илья, прекрасно, сука такая, это понимал. И играл с ними, психолог хренов.

— Не совсем так. Вы видели тех, кто получил вторичное или даже третичное заражение уже модифицировавшимся вирусом через укус и не смертельное для исходного организма ранение.

— Чего-о-о?

— Короче, если человека покусали, в дело вступает вирус, думая, что у него новый носитель. Он перестраивает организм, адаптирует для себя. Так и появляются зомби. Процесс не быстрый, бедолагу могут успеть банально сожрать. А если повредить мозг — вирус теряет всякую возможность перестраивать организм и погибает вместе с носителем.