На побережье Молчаливого моря я бывала прежде – дважды ребенком и трижды с Сигги с миссиями Последнего Милосердия.

Изрезанная береговая линия принадлежала другой группе Сестер Последнего Милосердия – Эллис и трем ее компаньонам – но Сигги была старше любой из них, и ее почти всюду хорошо знали, и оттого время от времени призывали на чужие территории.

Так я побывала в рыбацких деревушках, расположенных гораздо южнее того места, где сейчас находились мы. Туда было легко добраться по главным прибрежным дорогам. В Мерроу вообще мало кто бывал, поскольку его от внешнего мира и от нежелательных визитеров с двух сторон защищали высокие скалы, а с третьей – стена Смертельной Ежевики.

Из многочисленных рассказов Джунипер я знала, что край леса из Опаленных Деревьев образует полумесяц, рога которого упираются в утесы, а к морю ведет пологий пляж с белым песком. Еще я знала, что сердцевина живых Опаленных Деревьев непрерывно горит, как огонь, и отдает тепло круглый год, так что в ведьминых хижинах даже самой лютой зимой тепло, как в летний день.

Я заслонила глаза от солнца и заметила среди верхних ветвей деревьев десятки ведьминых хижин с коническими крышами, похожими на воронкообразную шляпу торговца зельем, и множество деревянных мостков, соединяющих хижины между собой.

– Дом. Мой дом! – Джунипер, шепча благодарственную молитву ветру и морю, крутанулась вокруг своей оси.

Переступая ногами по мягкому белому песку, мы двинулись вперед. Песок вскоре уступил место грязи и листьям, и мы достигли первой линии деревьев. Остановились там, привыкая к полутьме, царившей под деревьями.

Ови положила руку на ствол. Ствол согрел ей ладонь, и она улыбнулась.

– Жаль, что Гунхильд этого не видит. – Саша прислонилась к дереву и вздохнула. Это были первые слова, которые она произнесла с тех пор, как мы прыгнули в реку.

Мгновение спустя мы рухнули на кучу черных листьев и заснули мертвым сном.

Проснулась я около полудня. Лежа неподвижно, зажатая между Ови и Джунипер, я слушала шум моря и шелест листьев высоко над головой.

Ови рядом со мной напряглась и потянулась правой рукой к кинжалу.

Они появились внезапно, словно возникли из воздуха.

Семь Морских Ведьм.

Их семеро, и нас тоже семеро.

Даже Ови заранее не почувствовала их приближения, хоть у нее и были инстинкты снежной кошки.

– Вставайте, Сестры, – велела я. – Ведьмы уже здесь.

Каждая Ведьма была высокой и прямой, как стрела, и туника на каждой была зеленой. И волосы у них были зелеными. Зеленое море, зеленая трава и зеленый мох. Земные цвета. И они же – цвета Ведьм.

В руках они держали длинные сучковатые коряги. Одним движением они подняли истертые морем коряги и прижали их к нашим горлам.

– Ты знала, что они придут? – прошептала я на ухо Джунипер.

– Да, – призналась она.

Коряги пахли солью, древесным дымом и сладковатой сосновой смолой.

– Это – наблюдатели. – Джунипер вздернула подбородок. – Бояться их нет нужды. Они знали, что мы здесь, и все же дали нам поспать.

Ведьмы повернулись к Джунипер и устремили взгляды на ее бледно-зеленые волосы.

– Джунипер? – Самая высокая из ведьм опустила свою палку. У нее были высокие скулы и ярко-зеленые глаза. На ней, как и на остальных Ведьмах, поверх зеленых шерстяных штанов была надета зеленая шерстяная юбка.

– Сейдж. – Джунипер бросилась вперед и обняла высокую Морскую Ведьму.

Остальные шесть ведьм опустили коряги, но все еще пристально смотрели на нас. Я потерла шею. Кожу мою странно покалывало смесью удовольствия и боли.

Джунипер повернулась к нам.

– Это – Сейдж, моя сестра-ведьма.

Сейдж подняла руку и провела большим пальцем по царапине на лбу Джунипер.

– Как тебе кусты ежевики?

– Кусты колючие. – Джунипер улыбнулась.

– Когда ты ушла, я дотягивалась до тебя в твоих снах. – Сейдж обняла Джунипер за талию и притянула к себе.

– Знаю. – Джунипер прижала кулак к сердцу. – Это спасло меня в самые тяжелые первые ночи. Я бы почти наверняка пропала, если бы ты не искала меня по ту сторону сна. И это удерживало меня от того, чтобы повернуть назад.

Сестры замолчали на три или четыре удара сердца, но молчание их было выразительнее любых слов.

Жаль, что у меня нет сестры.

Сигги сказала бы, что Сестры Последнего Милосердия – мои истинные сестры, и была бы права. В наших жилах течет кровь разных родителей, но это, в конце концов, не имеет значения.