Шрифт:
– О-о-о! А можно, я тоже? – весело спросила Блер.
– Да. Только сначала руки надо помыть, – очень серьезно ответила Аннабел.
– Хм… – покачала головой Блер. – Говорит настоящая дочка врача.
Кейт вручила Блер скалку:
– Вот, держи. Посмотрим, сумеешь ли ты раскатать тесто тоненько, как в «Оттербейн» [43] .
– Шутишь, да? Ты же помнишь мои кулинарные способности?
Блер взяла комок теста, скатала его в шарик и принялась раскатывать. Глядя на нее, Аннабел тоже взяла ком теста. Хильда отщипнула от него крошечный кусочек и поднесла к губам девочки:
43
Otterbein’s – кондитерский ресторан в Балтиморе.
– Вот, попробуй. Вкуснятина, правда?
Аннабел стала жевать сладкое тесто.
– Хильда! – воскликнула Кейт так громко и резко, что все вздрогнули. – Что вы делаете? В тесте сырые яйца!
О чем только думала эта женщина? Кейт шагнула к дочери, приподняла кончиками пальцев ее подбородок и заглянула в глаза:
– Это кушать нельзя, детка. Мы едим только такое печенье, которое испеклось в духовке.
С этими словами она осуждающе посмотрела на Хильду.
– Но мы всегда ели тесто, когда я была маленькая… – робко промямлила Хильда.
– Мне все равно, что вы ели в детстве. Это небезопасно, – объявила Кейт. – Она могла подхватить сальмонеллу. И дело не только в яйцах. В сырой муке может содержаться кишечная палочка.
Неужели эта женщина всегда так небрежно относилась к здоровью ее дочки, а она это только теперь заметила? Может быть, это было еще одним примером того, как плохо Кейт разбиралась в людях?
Хильда совсем растерялась:
– Простите, Кейт. Я этого не знала.
Все молчали до тех пор, пока Блер не проговорила весело:
– Отлично! А теперь пора приняться за волшебные блестки!
Она поставила противень с вырезанным в форме рождественских елочек печеньем перед Аннабел, и та радостно украсила фигурки красной и зеленой посыпкой. Кейт постаралась перестать сердиться рядом с дочкой. Она улыбнулась, взяла противень и поставила в духовку. Так они трудились еще два часа, пока не наполнили печеньем четыре большие жестяные коробки. А у Кейт все это время в голове вертелись не самые приятные мысли.
Человек, который заведовал их семейными финансами и которого она знала с детства, следил за ней и тайком фотографировал. Нянька позволяла Аннабел есть сырые яйца, а отец все еще продолжал секретничать о ссоре с матерью в тот день, когда ее убили. Саймон в лучшем случае не обращал внимания на ее чувства и отношение к Сабрине, а в худшем – изменял ей, а какой-то психопат ухитрился побывать в ее доме невзирая на армию профессионалов, которую наняли специально ради безопасности Кейт. О ком же еще у нее сложилось в корне ошибочное мнение? Могла ли она доверять хоть кому-то из этих людей на фоне происходящего? Единственного человека, в котором она всегда была уверена, у нее отняли, и теперь уверенности не осталось ни в чем, даже в неприкосновенности собственного жилища…
– Доктор Инглиш, – сказала Флер, войдя в кухню, и ее голос вывел Кейт из тягостных раздумий. – Стол в столовой накрыт к ужину. Вы с миссис Баррингтон обедали?
Кейт посмотрела на часы. Половина второго.
– Нет, я не знала, который час.
– Я приберу в кухне, – сказала Флер. – Утром я приготовила суп. Идите в оранжерею, я вам там накрою.
– Спасибо, Флер.
Кейт действительно очень устала. Устала и изнервничалась. Поесть было бы очень даже неплохо.
Через несколько минут они уже сидели за столом из выбеленного дуба в оранжерее. Флер поставила перед ними супницу с крышкой и две глубокие тарелки. Когда Кейт открыла крышку, от супа пошел пар и воздух наполнился аппетитным ароматом приправы «Old Bay» [44] .
44
«Старый залив» – балтиморская приправа для морепродуктов, состоит из 12 специй.
– Мэрилендские крабы. Похоже, я в раю! – воскликнула Блер. – Не могу вспомнить, когда я в последний раз ела настоящий мэрилендский крабовый суп.
– А помнишь, как ты впервые попробовала крабов на пару? – спросила Кейт, поднося ко рту ложку супа.
Блер расхохоталась:
– Я подумала, что вы с ума сошли – как можно было есть этих членистоногих, похожих на инопланетян?
Кейт улыбнулась:
– Но поскольку ты была истинной искательницей приключений, ты отважно принялась за дело.
– Да-да! Я шарахнула по панцирю кухонным молотком! Никогда не забуду, каким взглядом меня одарил твой отец. Он сразу же дал мне подробнейший инструктаж по разделке крабов.
– Какой был замечательный вечер.
Кейт погрузилась в воспоминания. Каким невинным, незапятнанным все казалось тогда. Она подумала еще и о том, по каким крутым поворотам и виражам потом помчалась их судьба, и тоска нахлынула на нее с новой силой.
– А знаешь, – сказала она, – когда я впервые вошла в книжный магазин «Barnes&Noble» и увидела на полке бестселлеров твою книгу, меня охватила такая гордость… а потом стало тоскливо из-за того, что я не могу сказать тебе о том, как я тобой горжусь. Мне вспомнились все ночи, когда мы лежали рядом на кровати и говорили о будущем. Ты мечтала сочинять книги, а я – стать врачом. Наши мечты сбылись, но по дороге к ним мы потеряли друг друга.
– Я тоже думала о тебе. Ведь это ты говорила тогда, что в один прекрасный день увидишь мои книги в книжном магазине. Если бы я могла поделиться своей радостью с тобой…
– Кстати, в тот день мама была просто на седьмом небе от радости. Она купила десять экземпляров твоей книги и раздарила всем своим друзьям. А мне сказала, что я должна позвонить тебе и поздравить с успехом. – Кейт горько вздохнула и опустила глаза. – А я была слишком упряма, – тихо выговорила она.
– Все нормально, Кейт. Пора перестать думать о плохом. Теперь мы снова вместе. И это самое главное.