Шрифт:
– Я вам продемонстрирую мой заказ, он сохранен. Увидите.
Кейт принялась за поиск. Все переглянулись.
Наконец она оторвала взгляд от экрана:
– Я…
Она встала, и ноутбук сполз на ковер.
Блер подобрала ноутбук и посмотрела на экран. Книга была заказана на следующий день после остальных, но заказ был явно сделан Кейт. Блер сглотнула подступивший к горлу ком. Состояние психики Кейт явно ухудшалось на глазах.
– Это ошибка, – пролепетала Кейт, поднеся руку к горлу. – Не могу дышать. Нечем дышать… – повторила она.
Она пыталась сделать вдох, и все ее тело сотрясала дрожь.
Харрисон вскочил с кресла и подбежал к двери, но Кейт оттолкнула его. Саймон стоял рядом с беспомощным видом.
– Мамочка, что с тобой случилось? Ты заболела?
У Аннабел задрожали губы, она была готова рас – плакаться.
– Все хорошо, Аннабел. Пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать, – сказала Хильда и увела девочку из гостиной.
Блер подошла к Кейт, обняла ее и услышала, как часто бьется сердце у подруги. Ее рука легла на спину Кейт. Какими острыми стали ее лопатки!
– Все хорошо. Не сомневаюсь, ты права. Это какая-то ошибка. Мы докопаемся до правды, – сказала Блер.
Все выглядело так, как тем жутким летом, когда Кейт ушла в глубь мрака. И если это царствование запугивания не прекратится… Блер не знала, вернется ли Кейт назад в этот раз…
Кейт легла в постель до рождественского ужина. Блер оставалась в ее спальне, пока Кейт не заснула. Остальные тоже разошлись по комнатам – подремать. А когда Блер пошла вниз по лестнице, ей встретился Саймон.
– Как она? – спросил он без враждебности – в кои-то веки!
– Она спит.
– Хорошо. А я пойду почитаю до ужина.
Саймон пошел наверх. Блер вернулась в гостиную, где под елкой были аккуратно сложены подарки. Кто-то навел тут порядок. Блер улеглась на диван и заглянула в свой смартфон. Звонка от Дэниела до сих пор не было. Она пыталась ему дозвониться раньше, но наткнулась на автоответчик. Набрала, и теперь то же самое. Наверное, утром сходили в церковь, а теперь готовились к рождественскому ужину. Блер всегда помогала матери Дэниела с готовкой и ощущала себя членом семьи.
Дэниел вырос в Форест-Глен, живописном пригороде Чикаго. Его мать была лингвистом, профессором и преподавала английский язык в Университете имени Лойолы [48] , а его отец был преуспевающим рекламщиком. Когда Дэниел в первый раз привез Блер в Чикаго, чтобы познакомить с родителями, они сразу же смогли сделать так, что она почувствовала себя как дома. Барбара, мать Дэниела, тепло обняла невестку, взяла за руку и повела в кухню, чтобы они «познакомились поближе». Поначалу Блер показалось, что Барбара хочет ее допросить с пристрастием, но скоро стало ясно, что это вовсе не так. Блер увидела, какой открытый и добрый человек Барбара, и расслабилась. Родители Дэниела обожали друг друга и сына, и отношения в семье были просто великолепные. Было видно, как им хорошо вместе, и это напомнило Блер о семье Кейт, о тех добрых временах, которые она провела там.
48
Частный иезуитский университет в Чикаго.
Она очень радовалась тому, что семья Дэниела стала ее семьей. Шли годы, и она чувствовала, что ее они любят так же сильно, как сына. Блер знала, что вчера и сегодня Барбара хлопочет и непрерывно готовит – бисквиты и пироги, и все прочее, а Нил, Дэниел и его сестра Марго помогают ей и болтают обо всем на свете – литературе, спорте, о том, что происходит в стране и в мире.
Блер вздохнула, гадая, распаковали ли в доме Дэниела подарки и когда там сядут ужинать. Блер так соскучилась по всем им. И ей было тоскливо думать о том, что они радостно проводят этот день без нее. Лежать тут и думать о том, как они далеко… нет, это было невыносимо. Она встала и пошла в столовую.
Стол к ужину был накрыт очень просто. Блер провела ладонью по полированной крышке стола из древесины с наплывами. Она ожидала, что стол накроют изысканно – так, как это бывало при жизни Лили: дорогой фарфор, хрустальные бокалы, серебряные приборы с монограммами.
У Лили было множество фарфоровых сервизов для разных случаев. Блер не могла забыть самый первый раз, когда она обедала с Кейт и ее родителями. Харрисон попросил Блер передать ему соль, и она передала солонку-шейкер. Потом Лили отвела Блер в сторонку и сказала, что, если у тебя просят соль или перец, в правилах хорошего тона будет передать весь прибор. Лили очень многому обучила Блер насчет хороших манер и этикета. Ни Шейна, ни тем более Энид в этом совершенно ничего не понимали.
У Блер сдавило грудь, боль потери пронзила ее. С губ сорвалось рыдание. Она ухватилась за спинку стула, чтобы отдышаться. Ей так хотелось о многом рассказать Лили, так много нужно было сказать… Но какое-то чудовище отняло у Лили жизнь, а у Блер – последнюю надежду снова увидеть ее.
Через несколько минут Блер пришла в себя и отошла от стола. Да, он был накрыт очень просто. Шесть праздничных салфеток. Ни свечей, ни хрусталя, ни веточек падуба – даже в центре стола. Но с другой стороны, Блер прекрасно понимала, что изысканно накрытый стол сейчас занимал Кейт меньше всего.