Выживальщик прибавил шагу, догоняя меня. Все же передвижение в его костюме, сконструированном на базе обычного строительного экзоскелета, было не такими плавным и легким как в моем. Дабы его сервоприводы начинали движение, им нужно было получить мускульное усилие. Пускай на это не уходило много сил, но задержка все же имелась и ее вполне хватало, чтобы на более длинной дистанции заметить разницу.

Я подумал о том, что стоит пересмотреть конструкцию Витязя, так как в верхней части моего костюма использовалась ровно такая же система управления. И если у нее есть столь видимые задержки, то стоит более детально покопаться в настройках, дабы повысить скорость передачи и обработки информации.

Через три минуты тридцать две секунды мы подошли к стальной двери, наглухо закрывавшей эту часть подземного комплекса от лабораторий. Справа от входа имелся терминал доступа с цифровым кодовым замком.

— Неужели дошли? — облегченно вздохнув, спросил Вольдемар.

— Да, вы на месте, — отозвалась девушка. — Код доступа в центр управления я продиктую, — я подошел к терминалу и приготовился вбивать цифры, бросив короткий взгляд на камеру видеонаблюдения под потолком в ожидании, когда София начнет диктовать, — 4; 8; 15; 16; 23; 42…

Я старался не промазать по кнопкам, которые для стального пальца были просто крохотными:

— Витязь, заметки, запись номер четыре — Рэм, подумай над тем как улучшить мелкую моторику кистей, чувствую, что это может скоро пригодиться, конец записи.

— Это шутка какая-то?!! — с усмешкой произнес Вольдемар.

— Ты о чем? — нахмурившись, я застыл в нерешительности, добивая цифру двадцать три.

— Это же пароль из сериала, ну где эти самые, — он замычал, пытаясь вспомнить то, что вертелось на языке, — короче, где на острове самолет разбился.

Сощурив глаза я пристально посмотрел на выживальщика, который явно надеялся, что я пойму его без слов:

— Я конечно фанат олдскульной поп-культуры, но вот сериалы я не пересматривал, так что мне не известно про что ты говоришь, — нажав последне цифры, я услышал, как в самой двери раздались мощные щелчки затворов, после которого она с шипением стала открываться.

— Ну, и ничего страшного, все равно у этого сериала дерьмовая концовка. Помню, как у меня было хобби, которое заключалось в том, что я придумывал концовки для сериалов, которые обосрались в… — парень не договорил, так как он вместе со мной зажмурился от ослепительно-яркого белого света, лившегося на нас из довольно просторной камеры дезинфекции.

— Витязь, заметки, запись номер пять — Рэм, сделай нормальную настройку адаптации камеры и экранов к вспышкам света. Конец записи.

— Не бойтесь, здесь безопасно, заходите, — спокойно сказала София.

Вольдемар посмотрев на меня пожал плечами и первым вошел в камеру. Как только мы оказались внутри, стальная дверь закрылась, после чего раздалось гудение включившихся вентиляционных систем. Через пару секунд разбрызгиватели и со всех сторон под мощным напором нас обдало каким-то химическим, дезинфицирующим раствором, после чего опять включилась вентиляция.

Когда все процедуры обеззараживания завершились, открылась вторая дверь, ведущая в небольшой коридор, за которым находилось помещение совершенно отличающееся от тех, которые мы видели до этого.

Войдя внутрь я открыл рот от удивления и даже детского восторга. Бетонные стены растворялись в паутине проводов. Даже сквозь фильтры шлема я почувствовал, как моя психосоматика внушила мне, что воздух здесь был плотным, насыщенным ароматом озона и холодного металла, а каждый мой вдох словно наполнял легкие невидимыми частицами энергии, заряжая кожу статическим электричеством.

Мои глаза выхватывали из полумрака, силовые узлы в самой дальней части помещения, в которые приходило по сотне проводов. Каждое сплетение имело свои подписи: тридцать седьмой, тридцать шестой, тридцать пятый этаж… холл, минус первый, минус второй, котельная, агрегатная… — все они напоминали ветви древа покрытые гофрированной корой черного, оранжевого, красного и серого цвета, внутри которых по медным жилам тек электрический сок, питавший весь небоскреб. А под корнями этого древа находился священный алтарь технологий, похожий на нервный узел или мозг гигантского организма. Глядя на него у меня не возникало никаких сомнений в том, что с помощью этого огромного пульта можно управлять электроникой всего небоскреба. Сосредоточив на нем свой взгляд я подкрутил зум камеры.

Пространство вокруг пульта тонуло в полумраке, нарушаемом лишь мерцанием голубоватых голограмм, плавающих над бесшумными сенсорными консолями. Они извивались, как живые существа, переливаясь градиентами сапфировых и стальных оттенков, их формы напоминали то древние руны, то математические формулы, выписанные на языке, понятном лишь машиной логике. Стены позади пульта, покрытые черными панелями с матовым блеском, отражали эти танцующие огни, создавая иллюзию бесконечности — будто комната простиралась за пределы физических границ, растворяясь в цифровой бездне. Мне казалось, что под ногами вибрировал пол, едва уловимо, словно само здание пульсировало в такт работе скрытых генераторов, а в воздухе висел низкий, почти инфразвуковой гул, проникающий в кости, синхронизирующийся с ритмом сердца, пока граница между телом и машиной не начинала казаться зыбкой, почти иллюзорной.