Своими обострёнными чувствами, я ощущал, как кровь гулко стучала в висках старого ведьмака, но он заставил себя подняться. Тальвар лежал в нескольких шагах — волшебный серебряный клинок, испещрённый рунами, мерцал тусклым светом, будто чувствуя приближение решающей схватки.

— Через боль… Через страх… — пробормотал Афанасий, стиснув зубы, и рванулся вперёд.

Каин, занятый Черномором, не сразу заметил эту атаку. Но когда серебряный клинок, брошенный с размаха, вонзился ему в спину, пробив насквозь — он взревел. Нечеловеческий крик потряс руины особняка. Чёрная смола хлынула из раны, но на этот раз она не застывала — оставаясь просто густой чёрной кровью. А я услышал, как захрустели кости карлика под железными пальцами упыря.

— Снова ты, жалкий ведьмак? — Каин разжал пальцы, и бездыханный Черномор рухнул на землю.

— Афанасий! Берегись! — Я видел, как тени за Каином сгущаются, принимая форму его скрюченных когтистых лап.

Я ударил упыря воздушным тараном, сформированным из тех жалких остатков магии, что у меня оставались, пытаясь дать время Афанасию… Но этот удар был для вампира как для слона дробина — он его даже не заметил. А затем он исчез — и тут же материализовался перед Афанасием. Его рука, обёрнутая сгустком тьмы, вонзилась ведьмаку в живот.

— Ты смешон… — прокаркал Никитин, наблюдая, как из прорехи в животе вываливаются на пол его внутренности.

Невзирая на лютую боль, Афанасий не отступил. Вместо этого он вонзил пальцы в глазницу упыря, вырвал ему глаз, и только затем рухнул ему под ноги. Каин отшатнулся, заревел еще громче, и его ярость лишь возросла стократ. Тени вокруг него забурлили, принимая очертания чудовищ из забытых ночных кошмаров.

Неожиданно прямо в воздухе образовалась цепь — кроваво-красная, раскаленная, я даже на расстоянии чувствовал, как от неё шибало чудовищным жаром. Она обвилась вокруг Каина, врезаясь в его плоть, как чудовищные раскалённые кандалы.

— Попался, ублюдок! — закричала Глория, тоже вложившая в это заклинание едва ли не все свои силы. — Сдохни, тварь!

Каин задымился — раскалённая цепь, хоть и с трудом, но вгрызалась в его тело. Упырь зарычал, от его рева в зале обрушилась еще часть потолка, зацепив и ведьму. Она отлетела назад, прижимая руку к груди, из которой сочилась кровь. Ведьма упала на колени, но продолжала смотреть как работает её убойное колдовство.

Но недолго — упырь рванулся — и цепь лопнула, как нитка бус, рассыпавшись на отдельные раскаленные звенья. Как он это сделал, я так и не понял — но одно из звеньев влетело точно в середину лба Глории, расплескав её мозги по стенам разгромленного зала.

— Ну что, внучек, вдарим и мы с Пескоройкой, — прошептал мне на ухо мертвец. — Только его бы отвлечь на мгновение…

— Сделаю, дед! Толку от меня сейчас всё равно, что с козла молока — я пуст! Только и ты не тяни, старый, а то от меня только рожки, да ножки останутся…

Пака вампирский патриарх «пыхтел и дымился», я подобрался к нему со спины и вцепился рукоятку магической сабли, которая так и продолжала торчать в его теле.

Одновременно со мной в зале появился еще один персонаж, о котором мы все опрометчиво забыли — Матиас Грейс.

— Я нашел Её, Мастер! — завопил во всю глотку грёбаный вампирёныш. — Лилит здесь!

[1] В Библии Мафусаил известен как человек, проживший 969 лет, что является самым долгим сроком жизни, упомянутым в Писании. Его имя стало нарицательным и используется для обозначения очень долгой жизни, «мафусаилов век». Библейские старцы, в частности, патриархи, жившие до Потопа, как правило, достигали очень преклонного возраста, значительно превышающего современные представления о продолжительности жизни.

[2] Тальвар (инд.) — индийская сабля. Клинок слабо или умеренно изогнутый вверх, средней ширины, длиной до 100 см. Согласно древней индийской литературе, тальвар является одним из десяти орудий богов. По сказаниям, боги, олицетворявшие добро, использовали эти орудия в борьбе с демонами, олицетворявшими зло.